"Дмитрий Вересов. Избранник Ворона (Ворон #4)" - читать интересную книгу автораиз оперы такая же красная и хриплая, бабушка тут же уложила ее в постель,
поставила градусник и горчичники, а доктор прописал маме микстуру и бюллетень. Потом звонили из театра, и бабушка долго ругалась с ними по телефону... - Тут, браток, как на войне, - говорил между тем Будивельников. - Нештатная ситуация требует нештатного решения. Я, конечно, не сторонник силовой стратегии в семейных вопросах, но... Он многозначительно замолчал, мутными глазами глядя на отца. - Да какая силовая стратегия! - Отец в сердцах хлопнул кулаком по столу. Дзынькнули бокалы. С соседнего столика на них выразительно посмотрели. - Говорю тебе, она ж певица, знаменитая певица, солистка, артистка заслуженная! Ольга Баренцева, что ли не слыхал? - Погоди, погоди, Баренцева, говоришь? Которая из Мариинки? Как же, как же... То-то мне фамилия твоя знакомая показалась. А оно вот как, оказывается. Ну тогда, брат, совсем другой коленкор выходит... Парень-то ты вроде простой, и как же это тебя угораздило, бедолагу? - Затмение стр-растей... - Отец как-то странно всхрапнул, залпом выпил высокий стакан с чем-то желтым и тут же налил второй. - Меня перед Китаем сюда на "Выстрел" командировали, на курсы переподготовки то есть, ну и задружились мы тут с одним... А у него подруга. Культурная подруга, с запросами. И вытащила она нас как-то на концерт. Оказалось - классическая музыка. Скукота, одним словом... Я уж уходить собирался по-тихому, а тут со сцены объявляют - Ольга Грушина, студентка консерватории. И выплывает такая, такая!.. Понимаешь, потрясло меня тогда, что большая она, как танк, а при этом ладная, гладкая, будто кто специально все шовчики отрихтовал, громко поют, не люблю, голоса сразу противные становятся, слушать тошно. А тут, понимаешь, красиво... Красиво, понимаешь ты?! Я, как допела она. ушла, из зала сам не свой выскочил, в фойе у грузина какого-то букет роз перекупил - и за кулисы... Примите, говорю, от страстного вашего обожателя... Она розы приняла, молчит, улыбается, тоже стою как баран, слова вымолвить не могу. Хорошо тут Володька мой с подругой подрулили, замечательно, говорят, а не отметить ли такое приятное событие в хорошем месте?.. Потом такси, "Ас-тория", шампанское, танцы до упаду, снова такси, танцы, шампанское... В общем, просыпаюсь утром, башка трещит, в глазах рябит, а вокруг меня комната большая, незнакомая, окна на реку, а посередине - кровать, а на кровати той - она. Спит, разметалась вся и губами причмокивает, как маленькая... И вся кровать... В общем, девочка она оказалась, нецелованная... Я как был, в трусах одних семейных, перед кроватью той на колени - бух! Она глазки открыла, щурится, не понимает ничего. Возьми, говорю, руку, сердце мое, душу мою возьми. Тут-то сразу поняла... Такие вот дела... Эх, Рома, давай-ка выпьем! - Выпьем, Рома! - громогласно согласился Будивельников, а проходящий официант остановился и удивленно сказал: - Рома, товарищи, не держим. Может, еще коньячку желаете? - Папа, - вставил, воспользовавшись паузой, Нилушка. - Папа, пошли домой. - О, и малец тут! - обрадовался Будивельников. - Эй, лимонада и мороженого для мальчика! - Я есть хочу! - со слезой в голосе сказал Нилушка. |
|
|