"Дмитрий Вересов. Скитания Ворона (Ворон #5)" - читать интересную книгу автора

приеду к отцу и брошу, он будет очень сердиться. Я не люблю его огорчать,
он у меня очень серьезный, и огорчать его чревато.
Приглашения к разговору не понадобилось. Лиз начала говорить, как
будто они знали друг друга с детства, просто давно не виделись.
- Я поступила в Академию художеств. Это была моя мечта. Буду изучать
искусство в вашем прекрасном городе. Я была раньше только в Москве, по
папиному поручению, он, кстати, очень неплохо разбирается в живописи, у
него большая коллекция. Там я познакомилась с папиными друзьями. Одна
девушка, Таня, она училась в Ленинграде, мне и рассказала про Академию и,
вообще, про Ленинград. Я буквально заболела этой идеей. Пришлось папе
сдаться и разрешить мне поступать, теперь я вынуждена за это
расплачиваться...
- Как это - расплачиваться? Он не хочет оплатить твое обучение? Или не
может?
- Я не о деньгах. Просто предстоит одно не очень приятное дело в
Германии... Папа меня встретит, я не очень хорошо говорю на немецком... А в
России мне очень понравилось, хотя меня родители запугали немного перед
поездкой. Особенно мужчинами. Папа очень боялся, что меня сразу окрутит
какой-нибудь еврей. Очень трудно эмигрировать из России, а все евреи хотят
уехать, вот и кидаются на всех иностранок подряд...
- Ну, далеко не все, это твой папа сильно преувеличил, - отозвался
Нил.
Он сидел на откидном стуле напротив Лиз, и рассеянно слушал, потому
что видеть ее было куда интереснее. Лиз, сидящая по-турецки напротив него,
и впрямь была воплощением совершенства. Светлые волосы, карие глаза,
постоянная улыбка на почти детских губах - все в этой девушке было
необыкновенным, притягательным. Все в ней было странным и волшебным...
- Я, правда, не сильно разбираюсь в евреях, но друзей у меня появилось
много. Меня все любили и заботились, и мне не интересно знать их
национальность. А поклонников хозяйка квартиры, где я жила, прогоняла
быстро, только цветы отбирала. Папа не разрешил мне жить в общежитии,
потому что там очень грязно и много тараканов. Он даже не подозревал, что
это не главная беда. Да я и сама бы уехала из la obschaga, потому что там
все пьют очень плохое вино и очень много. Папины московские друзья меня
поселили у хорошей женщины, она меня, правда, стерегла, но хоть чисто было.
Я много рисовала, мы с ребятами ездили на этюды за город. Я уже в Москве
когда была, много рисунков сделала, мне особенно нравятся портреты, я
показала в Академии, меня даже похвалили. Да, что я все о себе, расскажи и
ты. Куда едешь?
- В Париж.
Ресницы Лиз затрепетали.
- Но... Но ведь обыкновенных русских дальше Восточного Берлина не
выпускают!
- Обыкновенных - нет.
Лиз вся подобралась. Нил улыбнулся, поняв, какие чувства борются
сейчас в душе девушки. Страх и жгучее любопытство.
- А какая у тебя профессия? - победило, наконец, любопытство.
"Я понял твой вопрос, детка, - мгновенно пронеслось в голове. - Ответ
утвердительный. Единственная профессия, дающая право оказаться по ту
сторону Берлинской стены. Хотя легенды прикрытия многообразны. Журналист,