"Дмитрий Вересов. Тень Заратустры ("Ворон" #9)" - читать интересную книгу автора

- Есть тут дом в одной деревеньке... Сестры выкупили, - снизошла до
объяснений Анна. - Там и поселюсь... Уж близок мой Переход, готовиться
буду, отдам остаток дней Служению. Так что будем прощаться, Ильич
Александр. Спасибо тебе за все, и злом не поминай меня, старую. Аминь.
- Аминь... - прошептал Лерман.
После ее отъезда он несколько часов шатался по дому как потерянный, а
потом позвонил Роберт, и река жизни побежала по новому руслу...


***

Они и скандалили, как заправская супружеская пара. Бобби визжал, топал
ножками, бил посуду, обзывал Александра жмотом и сквалыгой. Тот в ответ
стучал кулаком по столу, орал, что он пока еще не казначейство и денег на
костюмы от Армани и запонки с бриллиантами не печатает, и вообще, чем
сорить направо-налево сотнями и строить глазки первому встречному, не лучше
ли чем-нибудь путным заняться, например, учиться пойти куда-нибудь.
- Ах, так! Ах, так я тебя объедаю?! Да подавись ты, благодетель!
И в лицо Александра летел кусок курицы или недоеденный кекс.
Такие сцены повторялись все чаще и чаще. Иногда после них Бобби хлопал
дверью и исчезал на несколько дней, но всякий раз возвращался, приносил
какой-нибудь мелкий, но приятный подарочек, виновато ластился к Александру,
тот оттаивал, и начинался новый цикл.
Но однажды Бобби не вернулся, а через месяц Александр узнал из газет,
что молодой Роберт Отсосон, арестованный при попытке ограбления ювелирного
магазина в Чел си, приговорен к четырем годам тюремного заключения.
Александр взял в архиве короткий отпуск и помчался в Лондон. Но в
исправительном учреждении Колдбат, где содержался Бобби, ему сообщили, что
заключенный Отсосон от свидания с мистером Лерманом отказывается и
администрация не может принуждать его, тем самым нарушая конституционные
права. Александр до закрытия просидел в ближайшем пабе, а потом отправился
в Сохо разгонять печаль в каком-нибудь "голубом" заведении...
Он пошел вразнос - пьянствовал сутками напролет, вступал в
неразборчивые связи, "снимал" дешевых размалеванных профессионалов, его
неоднократно вышибали из кабаков, били, обкрадывали, на службу он нередко
выходил в непотребном виде, а случалось, что и вовсе не выходил... Ему
ставили на вид, делали предупреждения, понизили в должности, переведя в
рядовые архивисты, и посадили в самый дальний и пыльный закуток, чтобы не
смущал посетителей своей гнусной, помятой рожей. После того как,
столкнувшись в туалете с главным хранителем архива, Лерман обоссал
начальству брюки, его и вовсе выгнали с позором.
Неделю он провел в полном беспамятстве и пришел в себя в зарешеченном
боксе психиатрической лечебницы. Как он сюда попал, ему так и не
рассказали, только позже, уже посередине курса лечения, показали его
фотопортрет, сделанный при поступлении. Александр пришел в ужас.
Но самым страшным было не это. Как показали анализы, он подцепил
ВИЧ-инфекцию...
На прежнюю работу его приняли неохотно - и только по постановлению
суда. Но опасения руководства архива были напрасны.
Лерман приходил минута в минуту, осунувшийся и мертвенно-бледный, но