"Дмитрий Вересов. Аслан и Людмила ("Кавказские пленники" #3) " - читать интересную книгу автора

- Лучше? - Давлет-хан нетерпеливо заерзал в плетеном кресле, он
почувствовал, что Аслан не врет, и что предстоит горячий торг. - Молодость
твоя и горячность, Аслан, летят впереди твоего коня. Где ты видишь
красивое, опытный глаз видит слабое и ненадежное. Сколько коней в табуне
твоего отца?
- У него нет табуна, - вспыхнул Аслан.
- Не сердись, Аслан, - усмехнулся Давлет-хан. - Нет табуна у отца,
будет у сына. Но ведь чтобы выбрать самое хорошее, надо выбирать из
многого. У тебя пока нет многого, а у меня большой табун самых лучших
лошадей Кавказа. Слушай старшего, юноша. Не спеши слишком во мнениях и
желаниях... Давай же, посмотрим твоего "лучшего". Ведь говорят издавна
горцы: не знаю - одно слово, а знаю, видел - тысяча слов. Посмотрим твоего
"лучшего"...
Аслан видел, как жадно загорелись глазки Давлет-хана при виде
красавца-коня, как толстые пальцы его стали в нервном нетерпении
поглаживать седые усы, но змеиный рот сказал совсем другое:
- Слушайся всегда старших, юноша, и будут у тебя табуны лучших коней.
Действительно, лучших коней. Этого же ты поспешил так назвать. Теперь вижу,
что поспешил... Скажу тебе, что коня ты привел негодного. Сам погляди.
Голова у него, как у черкеса. Видишь "клюв ворона"? А пятна на гриве и
хвосте, как у трамовской породы. Да вот и на морде - белая метка. Нет,
Аслан, дурного коня ты привел. Ночью угонял? Плохо смотрел?
Аслан не отвечал, только глаза его сузились, как у калмыка, талия,
казалось, еще туже стянулась поясом, а широкая грудь чаще заходила от
возбужденного дыхания. Меченый почуял волнение Аслана и задрожал каждой
жилкой под тонкой кожей, заходил в поводу, став от этого еще прекраснее.
- Разве взять его коляску возить? - говорил задумчиво Давлет-хан,
таращась изумленно дальним от Аслана глазом на Меченого. - Только из
уважения к твоему роду Аслан и учитывая твою неопытность в этом деле, дам
тебе за этого... сорок рублей. Что молчишь, Аслан? Кто тебе за него больше
даст?
- За такого коня, которому цены нет, даешь, как за барана? - спросил
Аслан сквозь зубы, к концу вопроса переходя почти на шипение. - Хочешь
меня, Аслана Мидоева, обмануть?
Кулак Аслана уже разжался у пояса, но неожиданно юноша успокоился,
даже легкая улыбка скользнула по его губам.
- Ты назвал свою цену, Давлет-хан, - спокойно сказал он. - Я выслушал
и не согласился. Я уезжаю, и конь останется со мной. Значит, такова воля
Аллаха.
Меченый будто услышал, что остается с Асланом, весело ржанул, но
Давлет-хан не улыбнулся в ответ, а злобно оскалился.
- Ты говоришь с самим Давлет-ханом, юноша. А знаешь ли ты, что может
сделать с тобой Давлет-хан? Или ты еще веришь в свободных джигитов? Ты
думаешь, что чеченцы так и будут всю жизнь скакать по горам, орать шакалами
и красить бороды? Ошибаешься, юноша, разве ты не видишь, как быстро
меняется все на Северном Кавказе? Во Владикавказ приходит теперь "огненная
почта", как вы ее называете, чеченская нефть продается и покупается. Все
теперь продается и покупается, в том числе и твоя свобода джигита. Ты понял
меня, мальчишка? Я мог бы вышвырнуть тебя за ворота, мог бы сдать тебя,
конокрада, властям. Ведь ты украл уже не одну лошадь, Аслан. Так? Но