"Дмитрий Вересов. Загадка Белой Леди ("Черный Ворон" #12)" - читать интересную книгу автора

безукоризненным, но интонации все-таки выдавали в ней не француженку.
В то же мгновение на аллее, соединявшей беседку с главным зданием,
появилась внушительная мужская фигура. Женщина вспыхнула, появившийся живой
огонь на мгновение окрасил ее щеки, но тут же снова погас. Она быстро
отвернулась и сделала вид, что заинтересована распускающимися бутонами
вигелии.
Мужчина приблизился и остановился, откровенно рассматривая грациозную
фигуру на фоне бело-зеленых растительных кружев. Но во взгляде его не было
ни любования, ни одобрения, ни радости - в серых глазах читался лишь
холодный интерес экспериментатора и, может быть, еще нечто, чего он не
позволял себе показывать.
- Доброе утро, миссис Хайден, - негромко, профессионально мягким
голосом окликнул он. Женщина устало и неохотно подняла голову. - Я радуюсь
вашим нарушениям режима как проявлению улучшения вашего общего состояния, но
категорически против них, как безусловно тормозящих этот же процесс. В вашем
положении глубокий сон в эти утренние часы - необходимость, а не мой каприз.
- В каком таком моем положении? - довольно грубо спросила миссис
Хайден, тоже перейдя на английский.
- О, мадам, к чему эти детские игры? - упрекнул он ее без всякой
укоризны, явно лишь для проформы. - Мы все делаем здесь одно общее дело.
- Вы, доктор Робертс. Вы, а не мы. И кто это "мы"? Я - это понятно, но
"мы"? - Миссис Хайден порывисто и по-юношески гибко потянулась всем телом.
На обнажившихся руках мелькнули светлые полоски шрамов. - О, как я устала от
этой внутренней глухоты, хромоты! Не на что опереться, не с чем сравнить!
Идите, доктор Робертс, идите, я сейчас же вернусь и, обещаю вам, буду спать
до одиннадцати.
Доктор Робертс быстро наклонил голову и ушел в сторону противоположную
той, откуда появился.

* * *

Смерть как С. О. Н.

(Санаторий особого назначения)

Какое время года встретило его на дороге? Оно не поддавалось
определению. Повсюду разливалась мутная предрассветная серость. Кусты и
деревья, раскинувшиеся вдоль трассы, живущей многочисленными бегущими
огоньками, были подернуты каким-то серовато-влажным флером. Да и время суток
не выдавало себя ни восходящим, ни заходящим солнцем. Весь мир вокруг
воспринимался через серое, запотевшее от легкой измороси стекло.
"Скорее прочь, прочь, прочь отсюда, прочь из этого города", - словно
запертая в клетке птица, бесконечно билась в мозгу у Глеба неотвязная фраза.
Кто-то сказал однажды: "Париж был бы прекрасен, если бы не французы". И
еще - если бы не алжирцы, африканцы, китайцы, американцы... И русские.
Да-да, именно они!.. Так скорее прочь из этой страны... Прочь, прочь,
прочь... из этого мира", - неожиданно сама собой вильнула в сторону уставшая
от однообразия мысль. На какое-то мгновение это странное своеволие поразило
Глеба, нервно сжимавшего оплетенный кордовской кожей руль. А что, если это
не случайный кульбит нейронов, а всего лишь неизбежный логический вывод