"Олег Верещагин. Будьте бдительны! Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора

- Что смерть ваша - за ближайшими домами, - ответил мальчишка. - Что
наши придут. И что я не буду говорить ничего.
Палмер отскочил. Тяжело дыша, посмотрел на равнодушно стоящего
сержанта.
- Делай с ним, что хочешь, - сказал полковник. - Но он должен говорить.
Должен. Ты понял?
- Да, сэр, - синие губы негра расплылись в улыбке. - Не сомневайтесь,
сэр. Он заговорит. Я пока просто разминался...
...Выйдя из палатки, полковник услышал за спиной истошный детский крик.
И увидел, что вокруг все остановились - солдаты охраны, водитель, радист за
спутниковой станцией. Застыли и смотрят на палатку и на него - полковника
Палмера.
- Что застыли?! - чуть ли не впервые в жизни заорал он на своих
солдат. - Заниматься своими делами!!!
Люди суетливо, испуганно зашевелились.
Около штабной палатки Палмера нагнал лейтенант Хасбрук, проводивший
осмотр вещей русского. Лицо лейтенанта было растерянным и удивленным.
- Сэр. Простите, сэр, - он достал из кармана красный треугольный
платок. - Вот. Это было повязано на шее у пленного. Кажется, скаутский
галстук... Странно, не так ли, сэр?
Несколько секунд Палмер смотрел на платок. Потом взял его - осторожно,
словно боялся обжечься.
- Это не скаутский галстук, - сказал он. Поднял глаза на младшего
офицера. - Вас плохо учили, лейтенант. Это красный галстук.
- Что это значит? - непонимающе моргнул лейтенант.
- Это значит, что все начинается сначала, - медленно ответил Палмер. -
Это значит, что мы проиграли, лейтенант.
И с этими дикими, непредставимыми словами он скомкал платок, зло
швырнул его под ноги обмершему от такого признания лейтенанту и почти бегом
бросился в палатку.

***

Это было утро четвертого дня.
Впрочем, Димка не знал, что это утро. Не знал, что день - четвертый. Он
давно потерял счет времени. И даже не мог увидеть, что это утро, потому что
вчера днем, отчаявшись что-то сделать, сержант Лобума вырезал мальчику оба
глаза.
Он шел сам. Отбитые и обожженные ступни почти ничего не чувствовали, но
и боли почти не было - и Димка радовался этому. Он понимал, куда его ведут и
зачем. И радовался и этому, потому что все три дня было очень больно и
временами совсем не оставалось сил молчать. А теперь все кончится - и он
радовался этому. И тому, что промолчал - радовался. И тому, что Зидан
наверняка дошел - радовался.
И еще он вдруг с пронзительной ясностью понял две вещи. Настолько
важные, что и передать было нельзя.
Первая - что он не умрет. Нет, не здесь не умрет, тут все уже было
ясно. Вообще не умрет. Он это понял совершенно точно.
И второе - что они победят. Если точнее - он понял это даже не сейчас,
а вчера, когда увидел последнее, что ему было суждено увидеть в этой жизни -