"Олег Верещагин. Будьте бдительны! Сборник рассказов" - читать интересную книгу автора - Кто? - Боже показалось, что он опять перестает понимать
происходящее... или русский язык по крайней мере. - Хорват, - мальчишка нарисовал на стене клеточки усташского флага. - Ты по-ихнему говорил. - У нас один язык... - угрюмо ответил Боже. - Я черногорец. Из... в общем, я за русских. - Я понял, - кивнул мальчишка. - Потом. - Да кто ты? - почти умоляюще спросил Боже. - Меня зовут Сережка, - просто сказал мальчишка. EDUCATION OF NATO Темнота была полна шумом - постоянным и слитным. Темноту то и дело рассекали световые мечи с вышек - длинные, плотные, белые. Временами они опускались, освещая море людских голов, до дикой странности похожее на бесконечное кочковатое болото. Жестяной голос, множившийся в расставленных по периметру фильтрационного лагеря N5, повторял снова и снова: - Просим сохранять спокойствие ради вашей же безопасности! Пребывание в лагере не будет долгим! В пытающихся покинуть территорию лагеря охрана будет стрелять на поражение! Администрация лагеря выражает надежду, что ваше пребывание у нас будет приятным! Господи, чушь какая, тоскливо подумал Юрка, глядя в землю между ног. Поднимать голову не хотелось. Если честно, не очень хотелось и жить. Еще больше не хотелось слушать то, что творилось вокруг. ухитрившись заснуть, раздражающе храпел. Но больше всего доставал Юрку сосед слева - молодой мужик в грязной растерзанной форме лейтенанта танковых войск. Держась обеими руками за голову, он раскачивался по кругу и говорил: - Как они нас... ой как они нас... господи боже, как они нас... ведь ничего не осталось... ой как они нас... Больше всего Юрке хотелось, чтобы лейтенант заткнулся. Но, слушая его бесконечный горячечный бред, парень вдруг поймал себя на мысли, что ему тоже хочется простонать: "Ой как они нас..." *** День светлый был, как назло. Поле с высоким травостоем. И они в этом поле... "Апачи" по головам ходили. (Вот когда впору было молиться, да где там - изо всего целиком только "мама!" и вспоминалось. Укрыться негде, негде спрятаться. Падаешь в хлеб, а он от винтов расступается, волнами ложится, открывает... Колосья к земле гнутся, словно им тоже страшно. Кричишь - себя не слышно. (Воют винты, да НУРСы шипят. День был в том поле, а для них - все равно что ночь... Батяня мечется по полю, того ботинком, другого... Юрке тоже досталось - в бок прямо, с размаху. Орет Батяня: "Встать! Огонь!" А какой огонь, из чего - в отряде не то что "стрелы" нет, завалящих гранатометов не осталось, все полегли на госдороге, когда колонну раскромсали... Из автомата в вертолет стрелять? Земля сыплется в лицо, за ворот, слышно, как снаряды хлюпают, не свистят, хлюпают именно, землю фонтанами подбрасывают... Потом |
|
|