"Олег Верещагин. Игры на свежем воздухе" - читать интересную книгу автора

Короткий свист заставил его обернуться.
Около палатки, небрежно держа одной рукой взведенный арбалет, стоял
высокий белобрысый человек, одетый в камуфлированную форму. Большой
вороненый наконечник стрелы смотрел Саше в грудь.
- Не надо... - успел попросить парнишка, вдруг ПОВЕРИВШИЙ, что сейчас
его убьют.
Человек нажал спуск.

ГЛАВА 1.

В Брест Валька Огурцов приехал с опозданием на полчаса - было около
шести, и последний час он промаялся около окна поезда, глядя, как мелькают в
общем-то привычные Вальке картинки - кусочки леса, поля, деревеньки,
городки... Белоруссия мало чем отличалась от Воронежской области - разве что
названиями станций и надписями на зданиях, сделанными на двух языках,
русском и белорусском, причем читались надписи одинаково легко. Где-то
Валька слышал, что все белорусы "акают" - говорят "грАзА", "гАлАвА" и все
такое прочее, но никто из его попутчиков не "акал" и даже не говорил на
белорусском языке, по которому мальчишка начал с недавних пор считать себя
большим специалистом, послушав кассету древнего ансамбля "Песняры" - втайне
ото всех, чтобы не подвергнуться в классе жесточайшей обструкции или не
стать объектом жалости: "Вэл спятил, крезанулся Огурец, еще бы романсы начал
слушать..."
Кстати песни ему понравились.
Да и сама поездка на лето в Белоруссию, на границу Брестской и
Гродненской областей, ему была по душе. Во-первых, он еще никогда не уезжал
так далеко от дома. А во-вторых...
Валька не помнил отца. Его еще не было на свете, когда старший
лейтенант Огурцов погиб, проводя в один из горных афганских кишлаков караван
с продуктами - граната РПГ попала в кабину КаМАЗа, и тяжело раненый офицер,
сумевший выбраться из огня, был зверски добит душманами - его облили
бензином и подожгли. Мама тогда едва не умерла - а умри она, не было бы и
Вальки. А кое-кто еще потрепал женщине нервы, не желая признавать, что муж
ее "погиб при исполнении интернационального долга" - старлей Огурцов служил
в Пянджском погранотряде, официально пограничников на войну "за речку" не
посылали...
Тогда и появился старлей Короб. Для жены погибшего офицера, матери
Вальки - просто Вовка, еще училищный друг мужа, с которым они вместе служили
в Пяндже - да вот только в той командировке Огурцов оказался один, так
получилось... "Аркадий погиб из-за меня, - сказал Короб, - будь я с ним -
этого не случилось бы. Но ты, Лен, не бойся - я вас не оставлю."
И не оставил. Добился признания льгот, каким-то образом выбил квартиру
в Воронеже, на родине матери Вальки, откуда она уехала за мужем. И потом
часто приезжал - Валька даже смутно помнил его - пока не грохнул развал
СССР, и Короб, белорус по национальности и советский офицер по профессии,
пропал с горизонта семьи Огурцовых...
А вот вдруг - появился. Не лично, но прислал большое письмо - майор
Короб, начальник погранзаставы белорусских пограничных войск. В письме он
звал Вальку с матерью к себе на лето, писал, что "тут лучше всякой Анталии и
даже Сочи, а воздух не то, что у вас в Воронеже."