"Олег Верещагин. Я иду искать... Книга вторая: За други своя!" - читать интересную книгу автора

- То земля наша!
- Наша!
- Мы вас одно кончим, раз сами не уберетесь!
- Под меч его!
- Тихо! - рявкнул Гоймир, вскинув руку. - Судом его судить будем. Как я
князь - так я скажу. Прощенья ему нет. Прав не велит прощать убойц - он и
есть убойца. Прав не велит прощать перескоков - он и есть перескок, выжлок
данванский, хуже хангара. Прав не велит прощать нечестных находников - он и
есть находник из находников. Законом Права - смерть ему?
- Вы просто глупые щценки, играющие в старинных воинов! - закричал
офицер, подавшись вперед. - Очень скоро от вас и головешек не останется!
И...
- ...и одно ты наперед умер, - с этими словами Гоймир обрушил чекан на
лоб Вратникова...
...Горцы решили заночевать в веске - благо, местные не знали, куда
усадить и чем угостить своих спасителей. После горного перехода и
предшествующих ему событий тепло и домашний уют уцелевших домов Пригорков
казались раем. Горцы разместились в двух пятистенках, и молодежь,
совершавшая сюда паломничества, кажется была не против завтра уйти вместе с
ними.
Это, конечно, было здорово - видеть раскрытые рты своих ровесников,
перемигиваться с красивыми девчонками, небрежно выставлять напоказ оружие...
Но Олег никогда не был позером, ему это быстро надоело. Скинув чуни, он
улегся на широкую лавку в тихом уголке и заснул, несмотря на продолжавшийся
междусобойчик...
...Он проснулся ночью. Ребята в основном спали, местные разошлись.
Йерикка сидел на скамье возле приоткрытого окна, на столе стоял его пулемет.
С другой стороны стола устроился Святомир - подперев голову рукой, он читал
какую-то книжку. Гостимир, сидя со скрещенными ногами на другой лавке,
перебирал струны своих походных гуслей и напевал печально:

Наши горы болью корчились -
Шарил грудь свинец, шею сук искал...
Выкормыши бед тенью призрачной
Праздник правили в долгих сумерках...
Наших братьев ветер выплюнул,
Отрыгнул огонь прелым порохом,
Выструнили горцев псами выть в плену...

- он накрыл струны ладонью, спросил: - Йерикка, спеть-то чего?
- А... - рыжий горец шевельнул ладонью, фривольно оперся локтем на
пулеметный приклад.
- Понял, - охотно согласился Гостимир, ущипнул струну и тихонько запел,
улыбаясь:

От заката до рассвета, мы сражалися -
Так у лавки ножки дубовы сломилися,
А под лавкой той полы порасселися,
Порасселися, провалилися -
С нею в нижнюю мы горницу свалилися,