"Олег Верещагин. Я иду искать... Книга вторая: За други своя!" - читать интересную книгу автора

голос, слабенький и какой-то мяукающий - распевал бессмыслицу:

Самцы опереньем ярким привлекают самок
Самки в ответ испускают манящий запах
Самцы охмуряя самок визжат и воют
Самки то откроют глазки то снова закроют...(1.)

- Выключи! - крикнул Йерикка, кривясь. - Слышишь, выключи немедленно!
- Ты что? - удивился Гостимир, выключая рацию. - То с юга. Это... как
то сказали...
- Группа "Гормональный препарат", - по-прежнему морщась, ответил
Йерикка. Олег чесал нос - слова показались ему знакомыми, но он не мог
вспомнить, откуда? Может быть, он слышал их на Земле? Мда, от такого успел
отвыкнуть... А Йерикка, потирая щеки ладонями, словно у него зудела кожа,
сказал:
- Слушать это так же опасно, как колоть дурь, - и добавил: - Вир врикан
анс мар хлаутс - стриука альс славе, сайан слим, алан фалр, деад хайлс...
Лица горцев стали ожесточенными - настолько ожесточенными, что Олег не
сразу, решился спросить:
- А что это, Эрик?
- Один из постулатов обращения со славянами, - нехотя ответил тот и
сплюнул,
будто рот очищал от сказанного: - Коротко - славянам ничего, кроме
грязи.
- Про какое дело хоть песнь-то? - поинтересовался Морок. Простейший
вопрос вызвал сильное затруднение у присутствующих. Со слухом у всех был
порядок, с - мозгами - тоже, но уловить хотя бы оттенок смысла в "песне
"никому не удалось.
- Ты бы спел. Гостимир, - попросил Олег. Остальные закивали - после
этой радиочуши хотелось послушать что-нибудь свое. Даже где-то почвенное и
посконное, как отметил про себя Олег, глядя на Гостимира, достающего гусли.
Несколько парней полезли за кувиклами, но Гостимир отмахнулся:
- Ой не надо. Послышав кто ненароком - решит одно Змея в горах
казнят... Вот то слушайте, - и он положил пальцы на струны...
...Если честно - Олег плохо помнил, о чем пел Гостимир в тот холодный
вечер у костра. Он очень устал - больше остальных, потому что еще не
оправился от короткого плена, поэтому лежал на плаще, перебирал пальцами за
пазухой дареную Бранкой повязку, которую разыскал в разгромленном лагере
Йерикка и отдал Олегу - и не слышал слов. Но было ему грустно и в то же
время хотелось поскорее в бой, и отзывалась песня тоской по дому и ожиданием
чего-то великого и радостного, как Чаша Грааля, которую обязательно обретет
достойнейший... а те, кто не дойдет, обретут смерть, какой заслуживают
воины...
...Говорят, когда пел великий Боян, князь-певец - даже Солнце замирало
в небе, останавливался Дажьбог послушать земного певца. И даже самые злые и
подлые люди не смели творить злых и подлых дел. А все лучшее, что есть в
человеке, выходило наружу, и трус совершал подвиги, скупец давал серебро, не
глядя и не требуя возврата, черствый сердцем влюблялся и шел на смерть за
любовь... А Кощей-Чернобог в своем дворце зажимал уши, падал без сил и выл
от страха.