"Д.Н.. Покорение Сибири: Мифы и реальность" - читать интересную книгу автора

должно быть, понадеялся, что читатели не знакомы с данными Тобольского
синодика, где перечислены поименно (!) 107 казаков, погибших в битве у
Чувашского мыса, и потому не будут требовать с него ответа за столь наглое
вранье. Вот таким образом и ведется подделка истории, когда уважаемый и
известный своими работами историк этого периода русской истории позволяет
себе столь вольное обращение с источниками, открытое отрицание данных,
широко известных историкам вот уже более 300 лет.
Но на деле, как это следует из Ремезовской летописи и материалов
Миллера, этот поход был необычайно тяжелым и обошелся казакам огромными
потерями. Ермак повел вверх по Чусовой пятитысячный отряд, а привел в Искер
только четыре сотни боеспособных казаков. Скорее всего, с ним было еще
полторы-две сотни раненых, которые не могли сражаться. Это была
по-настоящему пиррова победа. Победа, вполне сопоставимая с разгромом.
На деле же очень трудно судить, кому именно приносили клятву верности
подданные Кучума, когда Ермак захватил Искер, ибо шертных грамот не
сохранилось. По обычной дипломатической практике клятва в верности, данная
князем, вступающим в русское подданство, фиксировалась не только обрядом, но
и шертной грамотой, которая хранилась у воеводы ближайшего русского города.
Она была основанием для сбора ясака с земли этого князя и доказательством в
возможных спорах с сопредельными ханами и князьями.
В случае с Ермаком таких шертных грамот не осталось, и есть сомнение в
том, что они были вообще. Поэтому мы не можем совершенно точно сказать, кому
клялись в верности бывшие подданные Кучума, приходившие в Искер к Ермаку, -
государству Российскому или Ермаку лично.
Кстати, клятва лично Ермаку не могла быть чем-то совсем невозможным. По
восточным понятиям, человек, который разгромил хана в бою и захватил его
столицу, сам становился ханом. Правда, это еще ничего особенно не значило.
Если бы Кучум пришел, прогнал Ермака и снова занял свой трон, он снова бы
сделался ханом. Точно также мог стать правителем решительно кто угодно, у
кого хватило бы сил для того, чтобы занять ханский престол и удержать его за
собой. Поэтому в тот промежуток времени, с момента захвата Искера и до
прибытия воеводы Семена Волховского со стрельцами, Ермак занимал должность
хана. Мы имеем полное право назвать его Ермак-ханом.
Я полагаю, что Ермак в Искере думал о многом, но о присоединении к
России в последнюю очередь. Он пришел в центр неизвестной ему страны, с
жалкими остатками своего войска. Искер был хорошо укрепленным городом, но до
крайности не приспособленным к осаде. Об этом мы скажем чуть позже. В случае
осады Искер а отряд ожидала гибель. Хан Кучум откочевал куда-то в степь, и
не было никакой возможности узнать, что он предпринимал. Внешне обстановка
вокруг Искера была спокойной, но это спокойствие означало, что удар может
быть нанесен в любое время с любой стороны.
Ермак, если и думал о связях с Россией, то, скорее всего, не для того,
чтобы поскорее прильнуть к державной руке грозного царя, а для того, чтобы
получить военную помощь и поддержку. Ермак, вне всякого сомнения, знал, что
Иван Грозный чрезвычайно падок на дорогие подарки и проявляет большую
милость к дарующему. Подарить же царю было что, ибо Кучум бросил в Искере
всю свою сокровищницу и полный богатств дворец.


Троецарствие