"Лев Вершинин, Александр Лурье. Войти в Реку " - читать интересную книгу автораконечно, обязательно зайду... а в институте в курсе?.. мы тут, понимаешь, с
ума сходим... счастливо, дорогая..." - Петера в институте нет, - сказала она растерянно, положив трубку. - Давно ухе нет, вторую неделю. Объявили розыск. А Матти ушел от Клары, так что с ним все в порядке, он уже звонил Натали, тоже волнуется, куда ты исчез... Ох, Господи, да что же это?.. Спросила - и разрыдалась всерьез, повторяя: "Томас, Томас..." Это было совсем не свойственно Магде - плакать, это делало ее непохожей на себя, хотя здорово украшало, но Магде к лицу было все; зато другое обрадовало и одновременно огорчило. Хорошо, конечно, знать, что не ошибся в дорогом, единственном человеке, и плохо, что взять его с собой, увести из этого кошмара невозможно... ...но куда брать? и зачем, черт побери? - если Петера вторую неделю нет в ИНСТИТУТЕ - это, конечно, плохо, это очень скверно, но это же значит и то, что есть ИНСТИТУТ, где работает Петер, а следовательно, все это черно-красное Учреждение - всего лишь пьяный бред, и остальное тоже бред, не более, и некуда брать Магду, потому что некуда и незачем бежать, вернее - есть, конечно, очень даже есть: в полицию, вот куда, и выяснять, что там с Петером, и что с Матти, который в бегах... в каких бегах, болван?! - он же звонил, справлялся, он просто ушел от Клары, но он в порядке, братишка!.. - Томми! - кошечкой подсела Магда. Пока Томас валялся в полубреду, она взяла себя в руки, захлопотала, можно даже сказать, повела себя как настоящая хозяйка. Они никогда особо не были дружны с Петером, скорее даже недолюбливали друг друга, хотя и общались, но уж во всяком случае сюда Магда не заходила, и все же, на диво Томасу перекусить. Да что там, настоящий обед! Когда, распаренный и умиротворенный, он вышел из ванны, на столе уже дымился его любимый гороховый суп с кнедликами, томились под блестящей крышкой сковороды три здоровенные отбивные с острой закуской и - в центре всего - пыльная бутылка вина. На десерт Магда сварила изумительный кофе, а в баре нашелся и недурной коньяк... Сама она есть не стала, разве что попробовала; сидела напротив, глядя на Томаса - и в глазах ее не было ничего, кроме нежности и беспокойства. За все те годы, что Томас знал Магду, она впервые была _такой_. Он помнил ее всякой: насмешливой, жесткой, грубоватой, холодной, бывала она и надменно-безразличной - и всегда оставалась неприступной. Происшедшая метаморфоза просто потрясла Томаса. Вот уж действительно, друг познается в беде. Друг?.. тут совсем некстати вспомнился Петер, но Томас выпил еще рюмочку... Сытость и мягкая волна коньяка сделали свое дело, знобкое отупение сменилось убаюкивающим покоем, только что-то тревожило, оставалось непонятным: скажем, где все-таки Петер - и кто же себя, черт побери, за Петера выдавал? или наоборот, откуда взялся тот? или - где же был сам Томас, коль скоро Магда искала его три дня? - об этом хотелось подумать, больше того, об этом следовало подумать, но не думалось. Словно нежным тончайшим туманом затягивало сознание, похожим на мягкую-премягкую сетку, сплетенную из тополиного пуха, мысли плыли, растекались... впрочем, удивительно ли, после двух бокалов "шато-де-рено" и едва ли не наполовину оприходованной бутыли "Реми Мартен"?.. |
|
|