"Владимир Иванович Вернадский. Очерки по истории естествознания в России в XVIII столетии" - читать интересную книгу автора

поддерживался все время в России все возраставшим количеством отдельных научных
деятелей, слабо связанных друг с другом и с предыдущими поколениями, большей
частью случайно продолжавших работу своих предшественников. Неуклонно и
постоянно они находили питавшие их корни не столько в своей стране, сколько на
Западе, где давно уже создавались очаги преемственной работы, в XVIII [веке] - в
Швеции и Голландии особенно в XIX столетии в высших школах Германии и Франции.
Обстоятельства начали меняться лишь со второй половины XIX в когда, с
царствования Александра II, стала ясна неизбежность победы освободительных
стремлений русского общества над старыми правительственными традициями. Только в
это время в стране замечается вместе с количественным ростом научных работников
все большее увеличение прочных организаций для научной работы, идущих от одного
научного поколения в другое, рост научной преемственности и традиции.
Наблюдая непрерывность научной работы в России, историк науки не может не
отметить ее значение в народной жизни. Ибо она не является необходимым и
неизбежным следствием научного развития; она является следствием внутреннего
процесса, идущего в живой среде общества, проявлением жизни нашего общества.
Поэтому она дорога нам как одно из немногих проявлений скрытого от глаз
современников могучего роста нашей нации, несмотря ни на что идущей в первых
рядах человечества вперед, в открываемое наукой, кажущееся бесконечным будущее.
1.4 Научное творчество и научное образование
В истории науки еще больше, чем в личной истории отдельного человека, надо
отличать научную работу и научное творчество от научного образования. Необходимо
отличать распространение научных знаний в обществе от происходящей в нем научной
работы.
Несомненно, распространение научного образования в широких слоях общества
является необходимым и очень важным условием прочного и быстрого роста научного
творчества. Однако научная работа может проявляться на подготовленной почве
целыми десятилетиями позже проявления и расширения научных интересов. Любопытный
пример такого явления можно наблюдать в истории культурных обществ, вошедших в
русский государственный организм и оказавших позже заметное влияние на рост
естествознания в России. В культурном польском обществе интерес к
естествознанию, в значительной мере под влиянием французским, сильно сказался
уже в первой половине XVIII в., однако научной работы в это время в польском
обществе совсем не было [11]. Она проявилась через десятки лет, в самом конце
XVIII столетия.4 В другой части тогдашней России, в Остзейском крае, среди
немецкого общества, несомненно, все время были образованные люди, стоявшие на
уровне века, однако и здесь научная работа в области естествознания началась
лишь в самом конце XVIII столетия [12]. Менее образованное русское общество
выдвинуло из своей среды научных работников в этих областях знания на два-три
поколения раньше, чем польское и остзейское.
Несомненно, в истории науки имеет значение не столько распространение
приобретенных знаний, построение и проникновение в общественную среду научного,
основанного на них мировоззрения, сколько научная работа и научное творчество.
Только они двигают науку. Звучит парадоксом, однако это так: распространение
научного мировоззрения может даже иногда мешать научной работе и научному
творчеству, так как оно неизбежно закрепляет научные ошибки данного времени,
придает временным научным положениям большую достоверность, чем они в
действительности имеют. Оно всегда проникнуто сторонними науке построениями
философии, религии, общественной жизни, художественного творчества.5 Такое
распространение временного - и часто ошибочного - научного мировоззрения было