"Дмитрий Вернер. Рассказы" - читать интересную книгу автора

за пивом трепался, что Зиновьев был другом Ленина, в ша-
лаше с ним сидел. Почему я тогда не стукнул на Пронина?
Конечно, врал, ведь Ленин сам писал, что Зиновьев и Каме-
нев - предатели. Пронин врал, и старик наврал. А я-то как
прокололся! И черт меня дернул вылезти!"
Между тем Прошников подошел к книжному шкафу, выта-
щил толстый синий том из собрания сочинений Ленина, от-
крыл его в самом конце, на именном указателе, и прочитал
вслух:
- "Руднев (Кацнельсон) Моисей Соломонович (1879-1937).
Член партии с 1902 года. Делегат IV-XV съездов партии,
член ЦК с 1906 по 1925 год. После Октябрьской социалисти-
ческой революции находился на партийной и дипломатической
работе. Неоднократно выступал против ленинской политики
партии. В 1925 году - активный участник "новой оппози-
ции", с 1926 года примкнул к троцкистско-зиновьевскому
блоку, за что в 1927 году исключен из партии. В 1929 году
был восстановлен в партии. Однако впоследствии за анти-
партийную деятельность был снова исключен из ее рядов".
- Понял, чье имя хочет протащить в музей Владимира
Ильича этот.. Кацнельсон?
- Мы, Алексей Алексеевич, и сами полагали, что нам не
следует ввязываться в эту сомнительную историю, - сказал
Иван Антонович. - Но я все-таки решил обратиться к вам за
консультацией...
- И правильно сделали. Не следует-то не следует, а
вот что, если этот сын Руднева напишет о своей "реликвии"
в газету? Конечно, ничего не опубликуют, но откуда мы
знаем, кому в отделе писем попадет в руки эта нелепая ис-
тория? Газетчики - народ болтливый. Пойдет гулять по Мос-
кве эта дурацкая утка. А что, если туда дойдет? - Прошни-
ков мотнул головой в неопределенном направлении. - Вы же
знаете, как бульварная западная пресса падка на подобные
"сенсации". "Дыхание вождя русских большевиков внутри
итальянского резинового мячика! Мяч с воздухом из легких
Ленина сохранил сын его друга, расстрелянного Сталиным!"
Нужна нам такая недостойная, неприличная "сенсация"? Бо-
лее того, нужна ли она светлой памяти Владимира Ильича
Ленина?
- Так что же делать? - тихо спросил директор.
В кабинете на некоторое время воцарилось молчание.
Кострюков, уже допустивший сегодня одну оплошность, и не
думал предлагать какой-нибудь выход. Буреев беспокойно
поглядывал на Прошникова. Тот смотрел куда-то вниз и
вбок, постукивая по столу пальцами. Потом поднял голову,
слегка наклонился корпусом по направлению к директору и
спросил веско:
- А вы уверены, что этот ваш Юлий Моисеевич вполне
нормален? - И посмотрел на директора долгим внимательным
взглядом, будто пытаясь определить, а нормален ли сам