"Жюль Верн. Тайна Вильгельма Шторица" - читать интересную книгу автора

спросил твоего согласия?
- Моего согласия?
- Разумеется. Ведь ты мне вместо отца. Если бы отец наш был жив, я бы у
него спросил... Я уверен, что ты в своем согласии мне не откажешь, в
особенности когда сам увидишь Миру.
- Я уже знаю ее по твоим письмам и вижу из них, что ты счастлив.
- И выразить нельзя словами, как я счастлив. Да ты сам ее увидишь и
непременно полюбишь. Такая у тебя будет сестра, что просто прелесть!
- Я заранее уверен, что ты сделал прекрасный выбор, дорогой Марк. Но
отчего бы нам не пойти к доктору Родериху сегодня же вечером?
- Нет, завтра. Мы не думали, что твоя "Доротея" придет в Рач так рано,
мы ждали ее только вечером. На пристань мы с Гараланом пришли просто так, на
всякий случай. Удачно вышло; по крайней мере мы тебя встретили. Если бы Мира
знала, она бы тоже пришла. Теперь она будет жалеть. Но, повторяю, тебя
Родерихи ждут к себе только завтра. Нынешним вечером мадам Родерих и Мира
уже распорядились. Он у них занят.
- Очень хорошо, Марк. А так как мы сегодня вечером оба свободны, то и
поговорим хорошенько обо всех подробностях. Ведь мы с тобой целый год не
виделись!
Марк описал мне все свои странствования с момента отъезда из Парижа, -
как он жил в Вене, в Пресбурге, как его везде ласково принимали в кругу
художников. Он достиг славы, ему стали наперебой заказывать портреты богатые
австрийцы и мадьяры. Его положительно не хватало на всех, а заказы так и
сыпались. Делали надбавки, как на аукционе. Один пресбургский житель пустил
крылатое словцо: "Марк Видаль лучше всякой природы умеет улавливать
сходство". И репутация была создана.
- Того и гляди, меня на этих днях насильно утащат в Вену рисовать
портреты всего двора, - смеясь, прибавил мой брат.
- А что, в самом деле, Марк, ты бы поостерегся, - заметил я. - Для тебя
было бы очень неприятно сейчас вдруг отправиться в Вену к императорскому
двору.
- Я бы не поехал ни за что. Я бы почтительнейше отклонил приглашение.
Ни о каких портретах не может быть и речи теперь... Я на днях заканчиваю
последний.
- Ее, конечно?
- Ее. И это будет не самая худшая из моих работ.
- Ну, это как сказать! - вскричал я. - Когда художник интересуется
больше моделью, чем портретом...
- Одним словом, ты сам увидишь! Портрет превзойдет сходством природу,
как выразился пресбургский бюргер, мой поклонник. Должно быть, таков мой
стиль. Все время, пока позировала Мира, я глаз от нее не мог отвести. Между
тем она относилась к делу очень серьезно. Позировала не перед женихом, а
перед художником. А моя кисть так и бегала по полотну... С каким страстным
увлечением! Порой мне казалось, что портрет оживает, дышит, точно статуя
Галатеи...
- Ах ты мой Пигмалион! Упокойся! Расскажи лучше, как ты познакомился с
Родерихами.
- На роду мне это было написано.
- Я верю, но все-таки...
- В Раче я сразу же был принят в лучших домах. Для меня это было очень