"Дмитрий Вересов, Федор Разумовский. Сердце льва (книга 1)" - читать интересную книгу автора

Голос низкий, раскатистый, словно львиный рык. Слуга снова поклонился,
закрыл на все запоры дверь и, мыча что-то, показывая вверх, повел гостя к
лестнице на второй этаж. Вокруг было сумрачно и неуютно, будто в римских
катакомбах первых дней христианства. Все великолепие вестибюля - лепнина
потолков, напольные вазы с украшениями из бронзы, скульптуры из паросского
мрамора, светильники из черного хрусталя - все терялось в полумраке,
казалось нереальным и призрачным. Воздух был затхл, отдавал плесенью и
пылью, из камина, выложенного изразцами, тянуло холодом и кладбищенской
сыростью. Чувство было такое, что время здесь остановилось и загнило...
- Все, иди.
Забрав у провожатого светильник, кавалер ступил на витую, ведущую на
второй этаж лестницу и начал резво подниматься по мраморным ступеням,
ботфорты его размеренно скрипели, тяжелые, затейливой работы ножны бились
об ажурное литье перил. Скоро он уже был у входа на чердак и опять-таки
особым образом, троекратно, постучал в дубовую дверь. Не сразу, но она
открылась, и на пороге показался человек с фонарем. Если бы не кожаный до
пят фартук, его можно было бы принять за сибаритствующего помещика -
шелковый шлафрок, подбитый мехом, розовый платок вместо галстуха, белый
вязаный колпак, из-под которого торчали длинные седые волосы.
- Гекам Адонаи! Гекам! Месть! - сделав непонятный жест, сказал вместо
приветствия гость, и в негромком голосе его послышалась сталь. - Не так
ли, досточтимый Брат Хранитель?
- Гекам! - хрипловато отозвался человек с фонарем и так же на чудной манер
пополоскал рукой. - Амез, великолепный Брат Магистр, так и будет. Гекам и
Мискор, месть и справедливость! Прошу.
Он сделал приглашающее движение и отодвинулся, пропуская гостя на чердак,
где была устроена алхимическая лаборатория: верстак, колбы, реторты,
змеевики. Центральное место занимал хрустальный сосуд, называемый еще
"яйцом", который, будучи нагреваем на "бессмертном" очаге атаноре, и
должен породить в конце концов вожделенный философский камень. Воздух был
ощутимо плотен, густо пропитан дымом, парами влаги, вонью серы, купороса и
магнезии. А еще говорят, что презренный металл не пахнет!
- Никак Великое Деланье? - Гость без интереса осмотрелся, вытащив из-под
мышки сверток, бережно опустил его на край стола, ухмыльнулся криво. -
Отделяете тонкое от плотного? Давайте, давайте, sic habelis gloriam totius
mundi, так обретается мирская слава.
Хранитель, улыбаясь, промолчал, закрыл на все запоры дверь и спросил с
полупоклоном:
- Могу я знать, что привело вас в эти стены, великолепный Брат Магистр?
Как он ни старался, но под маской вежливости явственно угадывался страх.
- Ну разумеется, разумеется. - Магистр вдруг раскатился смехом и, ловко
развернув, жестом фокусника сдернул грязный холст со свертка. - Силь-вупле!
В воздухе словно повеяло затхлым ветром, и огни свечей, чудом не погаснув,
отразились от нефритового ларца. На крышке его были начертаны четыре
буквы, скрывающие истинное имя Божье, их пересекала пара скрещивающихся
мечей. Формой ларец напоминал гроб.
- О боги! - Хранитель непроизвольно придвинулся к ларцу и, не решаясь
дотронуться, поднял глаза на магистра. - Неужели это...
В голосе его, упавшем до шепота, слышались испуг и восхищение.
- Setair, брат, молчание, не забывайте о pericula occulta"Тайная опасность