"Дмитрий Вересов, Федор Разумовский. Сердце льва (книга 1)" - читать интересную книгу автора

проулке, неподалеку от реки они снимали уже пятый год две комнаты и
веранду в просторном, видевшем и лучшие времена древнем двухэтажном доме с
балконами. Хозяин, добрый старикан, жил одиноко навeрху с дряхлым, уже не
понять какой породы псом по кличке Рекс и держал его в строгости,
привязанным на лестничной клетке. По вечерам степенно пил, все больше
"тридцать третий", фальшиво и негромко пел "Катюшу", а набравшись,
забывался мертвым сном, так что не слышал утром ни бряцанья цепи, ни
царапанья когтей, ни страстного повизгивания своего питомца. Скулил
невыгулянный Рекс, томился, тявкал на судьбу. Бежала по ступеням веселая
струя. И начинался новый день. С птичьим гомоном, жаренной на керосинке
яичницей и неизменными, командным голосом, назиданиями Зинаиды Дмитриевны:
на солнце не перегреваться, на глубину не заплывать и с окрестной шпаной,
тем паче местными шалавами, не водиться. А если небо хмурилось -
пузатенький магнитофон "Астра", ми-мажорный "квадрат" на шестиструнке. Еще
как вариант библиотека, где, естественно, ни Сэлинджера, ни Стругацких не
найти, старенький кинотеатр со знакомым до слез репертуаром, дальние вояжи
на презентованном в честь пятнадцатилетия "Спорт-шоссе". Будничная проза
буколического жития. Скучища, тоска собачья...
Зато в конце недели, как и положено, наступало время веселья. На сцену
пятачка, огороженного в городке аттракционов, взбирались парни из ансамбля
"Гусляры", вмазав, закусив, брались за гитары, и взлетали над толпой звуки
"Сатисфэкшн", "Пейнт ит блэк", а также забойного до жути ля-минорного хита
"Портрет Пикассо". Место сие называлось "клетка" и притягивало словно
магнитом окрестную молодежь - брюки, расклешенные от колена и от бедра,
рюши, кружавчики, юбочки-плиссе, нейлоновые рубашки с закатанными
рукавами, запах пота, "Шипки", "Серебристого ландыша" и крепленого
плодово-ягодного и воздушные волки с окрестного аэродрома.
Метельский-младший от моды не отставал и приходил на танцы то в белых,
выменянных на диск Сан-Т а после перешитых, польских джинсах, то в
веденных до ума вытертых и с бахромой, купленных втридорога "техасах". И
все было бы хорошо если бы через неделю на дачу не приезжал отец
Метельский-старший. Тут уж не до танцев, только академические разговоры о
будущем, степенные прогулки втроем: папа, мама, я - советская семья, и в
лучшем случае, если повезет, унылый культпоход в кино. Отбой в двадцать
три ноль-ноль, как и положено для здорового образа жизни.
Хочешь добра чаду своему - круши ему ребра. Покончив к началу июля с
делами в институте, Антон Корнеевич обосновался на даче и занялся вплотную
воспитанием сына - подъемы на заре, непременный физтренаж, обязательное, с
последующими комментариями чтение Доде, Диккенса, Золя, Манна, Пушкина,
Толстого, Достоевского. В качестве поощрения для полноты картины -
Булгаков, Гроссман, Хемингуэй, Ремарк. Общение с природой - рыбалка,
катание на лодках, Тимофей на веслах...

* * *

И вот как-то субботним вечером отец с сыном возвращались из кино. Смотрели
"Мазандаранского Тигра" - волнительную историю о том, как непобедимый
чемпион по одному из видов национальных единоборств трогательно и нежно
полюбил слепую девушку, изнасилованную жутким подлецом, трусом и
приспособленцем, которого, естественно, придушил как собаку в самом