"Лев Вершинин. Сага воды и огня" - читать интересную книгу автора

команду. Из тех, кого потом не придется жалеть. Ответственный - лично вы.
Остальные дела сдайте заместителям.
- Яволь, рейхсфюрер.
- Далее. Сотрудник, непосредственно руководящий охраной объекта,
должен быть очень, - близорукие глаза Гиммлера скользнули по лицу
замершего Нагеля, - вы понимаете, очень надежен.
- Понимаю, рейхсфюрер.
- И еще. Любая дополнительная информация, касающаяся объекта,
необходима лично мне. - Гиммлер помолчал и с нажимом повторил: - Лично
мне. Вам ясно, _м_о_й _д_р_у_г_?
- Так точно, рейхсфюрер!
Рубашка на спине промокла насквозь и, казалось, прикипела к коже.
Если этот человек _п_р_о_с_и_т_ информацию у подчиненного, значит, всех
данных не имеет никто. И, следовательно, кому-то выгодно, чтобы Гиммлер
знал только то, что знает. Но если так... О Господи, храни раба твоего...
Не сводя с побелевшего лица Нагеля глаз, вновь ставших тусклыми и
равнодушными, рейхсфюрер подошел ближе и, протянув узкую ладонь, добавил
почти участливо:
- Идите, мой друг. И запомните: за любую неудачу вы, именно вы, а
потом уже все остальные, ответите головой...



3

Финнбогги, погибший от донской секиры, был сыном Аудуна, сына
Гунтера, сына Эйрика, от отца же героев Одина сороковым. Третий сын его,
Инге, за буйный нрав прозванный Горячкой, убив в поединке Фрольва
Бессмертного, бежал от кровавой мести из родительского фиорда и, уходя,
взял по согласию отца одну ладью на пять пар гребцов и тех викингов, что
признали его ярлом [ярл - князь, военный вождь (сканд.)]. Тридцать зим и
еще семь прожил он и оставил сыну Бальгеру Гьюки-фиорд, взятый по праву
меча у прежнего владельца, и три драккара [драккар - корабль викингов
(сканд.)], носившие пять десятков гребцов, а также горд, сложенный из
прибрежных камней, с очагом и полями. Бальгер Ингесон приумножил нажитое
отцом и, породив Агни, завещал ему пять драккаров с веслами на тринадцать
десятков гребцов, причем ни один рум [рум - скамья для гребца (сканд.)] в
походе не пустовал. Сыном же Агна Удачника стал Сигурд, родивший меня,
тот, которого на восемнадцатой весне нарекли Грозой Берегов, а ныне,
вспоминая, говорят просто: Сигурд Одна Рука. Матери же своей я не помню.
Чужой Утробой прозвали меня люди Гьюки-фиорда, но нет в этом моей
вины, как нет и лжи в прозвище. Валландской рабыней рожден я, Хохи,
рабыней и пленницей, и рождение мое стало смертью матери моей. Потому не
видел я ее, но знаю: Сигурд-ярл любил валландку и, не велев трудиться в
усадьбе, поселил ее в своем доме и приходил к ней по ночам, наскучив
надменностью жены своей Ингрид, дочери Улофа Гордого из южных свеев. Зная
об этом, Пустым Ложем прозывали меж собой свейку люди фиорда и гневна была
Ингрид на мою мать; после смерти ее, не простив, перенесла свой гнев на
меня. Признанный Сигурдом, рос я, как один из сыновей, но жизнь моя не
была легка, ибо от зимы до зимы бродил ярл по путям волн, люди же фиорда