"Юлия Вертела. Магазин, или записки продавца " - читать интересную книгу автора

люблю тетю, но отчего-то вдруг стала сама себе неприятна... Возможно, и
Северянин искренне искал дружбы Августы, но отношения материальной
зависимости невольно заставляют нас писать слаще и предупредительнее, чем мы
могли бы это сделать, будучи не обременены благодарностью... "Я пугаюсь: не
обидел ли я Вас чем-либо случайно? Быть может, расстроил своими невзгодами?
Тогда простите, - впредь не буду касаться этой темы. Писал же Вам на правах
дружбы, откровенно. Просил, если можно, в долг... Ваш Игорь".
Я согласна с Кириллом, что многие поэты - несчастливые люди. Далеко
ходить не надо - признания на книжной полке. "Чем больше хочешь отдохнуть,
тем жизнь страшней, тем жизнь страшней..." А. Блок. Цитат масса. При этом я
понимаю, что счастье и несчастье - величины относительные и неизмеримые в
каких-либо единицах, и все же литераторы постоянно сетуют, что на душе им
тяжело, на сердце невесело. Есть у меня, правда, подозрение, что несчастных
людей среди писателей и неписателей примерно одинаково. Опять-таки не
проверить. Но вот в чем проблема: если истеричка домохозяйка воет, запершись
в четырех стенах, то писатели несут свое нытье в массы. Тысячными
тиражами!!!
Кирилл - светлый поэт. Счастливый. Это непривычно. Это вы-зы-ваю-ще!
- Я счастлив уже три года... (Поясняю: три года назад Кирилл повстречал
свою Музу.) Когда мне говорят, что я не прав, я отвечаю: я-то счастлив, а
вы? Что вы можете предъявить в качестве доказательства правильности вашего
пути?! Наверное, тот, кто счастлив, имеет право учить! А кто несчастлив,
может лишь поделиться опытом своих ошибок...
По теории Кирилла люди делятся: на "серых" - их около девяноста
процентов (в отношении счастья они - ни рыба ни мясо); на "светлых"
(продвинутых в плане духовных радостей) и "темных" (которые хуже всех на
свете) - по пять процентов соответственно. Задача продвинутых в том, чтобы
осветлить как можно больше "серых". Вот почему при каждой встрече Кирилл
наставляет меня на путь и конкретно не советует читать шибко страдающих
авторов...
- Ты пойми: кто счастлив, тот и прав. Триста лет поэты и писатели в
России ноют. А я хочу писать о тихом, уютном счастье, согревающем, как огонь
в камине. Счастье - это тот рубеж, на котором многие писатели ломаются.
Может, мы еще не научились писать о покое, о счастье? Если нет трагедии,
так, значит, и писать не о чем, - Кирилл заварил себе чаю и уселся на
коробки с учебниками.
- Искусство порождается страстями, - раньше я так думала...
- Прекрасное может быть порождено и наивысшим покоем, и блаженством.
- Совершенный покой безмолвствует. А мне нравятся стихи, в которых есть
действие, чувственность...
- Тебе нравятся стихи, порожденные страстью, - Кирилл поморщился. - Они
ближе земному человеку, они его прошибают. Но мне хочется писать от
просветленности, от умиротворенности. Я научился отличать любовь от страсти.
И хочу говорить о любви радостно, без этих бесконечных стенаний и страданий.
Именно такой стиль в литературе востребует двадцать первый век. Появится
новая поэзия, светлая, богоугодная!.. В ней не будет разорванного сердца и
вывернутой наизнанку окровавленной души - того, к чему мы привыкли.
- Но ведь искусство рождается из разорванного сердца, - по этому пункту
меня трудно переубедить.
Однако "светлые" не сдаются...