"Юлия Вертела. Магазин, или записки продавца " - читать интересную книгу автора

Плохое самочувствие толкнуло меня на знакомство с книгой "Болезнь? Ну и
хрен с ней!". Ученик Норбекова Алексей Марченко советовал читателям
устремляться к долгой жизни. В конце, правда, сообщалось, что автор
бестселлера безвременно погиб. Это подрывало веру в то, что известный
анекдот смешной:
"- Доктор, скажите, я жить буду?
- А смысл?"
Однако когда вошел Веткин, я клюнула. Чем изобретатель не шутит? Да
ничем... Новый приборчик. В оболочке от кофемолки совершается превращение
банальнейшей воды в воду посеребренную, позолоченную.
- Смотри, эти пластины для обогащения воды ионами серебра и золота.
После месяца употребления - расцветешь. Тебе всегда будет восемнадцать.
- Да, только как к ним сначала вернуться?
- Доведем твой возраст до восемнадцати, а дальше будем поддерживать.
- Мне бы хоть до двадцати пяти, - вспыхнула я.
- Сделаем так, что муж не узнает.
- И слава Богу! Может, пройдет мимо, скандалить не будет. Муж-то у меня
бывший...
- Но учти: если перенасытишься серебром, кожа на солнце окрасится в
синий цвет.
- О! Как Аэлита. Согласна!
Веткин взахлеб продолжал:
- После насыщения ионами на больное место водрузим хрустальный колокол
и подадим внутрь музыку на определенной частоте. Ты ее не услышишь, ее
слышат только внутренние органы. Чувство потрясающее... На себе проверял.
- А еще на ком?
- Старушку восьмидесяти лет вылечил, она ходить не могла, а теперь
носится как угорелая, замуж собирается. Колокол, он ведь того... сексуальное
влечение увеличивает.
- Тоже на себе проверял?
- А как же? Каждый вечер на это самое место...
- И какую же музыку ты ставишь для подъема?
Веткин смутился:
- Этого я не могу сказать, коммерческая тайна.
В десять утра заглянула покупательница и как бы между делом привязала
внутри магазина своего пекинеса.
- Можно, он тут побудет пару минуточек?
- Да... - не успела я согласиться, как дама испарилась, а собачка,
лениво поводя глазами, уселась между полками.
До обеда за животным никто не пришел. И я решила закрыть его на ключ,
чтобы сбегать в столовую. Тем более что песик лежал, как сфинкс, и не давал
повода для беспокойства.
Но едва захлопнулась дверь, комок шерсти отчаянно затявкал. Охрана за
стеклом оживилась. Я тут же вернулась к кассе, решив, что обед не главное в
жизни. Чтобы ободрить животное, почесала ему за ушами. Через минуту моя кожа
покраснела и покрылась волдырями. Аллергия! Я бросилась в туалет мыть руки.
Вернувшись, застала у дверей толпу студентов, сочувствующих
взбесившемуся пекинесу, сблевнувшему у прилавка чем-то похожим на педигри.
Остаток рабочего дня я беспрерывно спотыкалась о плоскомордую тявкалку,
трижды падала на коробки, дважды читала ей Булгакова и один раз делила с ней