"Артем Веселый. Седая песня" - читать интересную книгу автора

кровавя ему рот и нещадно полосуя плетью. По бугру цепочкой тянулись
отставшие скакуны. Воющая орда, как буря, двинула в кабак. Пожарищем
поднялась пыль.
Кабак звенел. Дрожала, гудела земля. Максим, как расслабленный,
вертелся, угощая направо-налево, лепетал:
- Братцы... дружки... Слово знаю... Слово... Скажу, жизни лишится -
обгонит!
- Ве-ерим!
- Ве-е-ерим!
- Братцы... братцы... - молотил себя в грудь.
В сумерках он промчался по станице, выкрикивая слова песни. Он почти
лежал на спине Хана, а в руках, обхвативших шею коня, держал бутылку. Хан
унес его в степь. Там, на кургане, Максим долго размахивал руками.
- Обогнать? Ш-ш-шалишь! - И он закатывался в хриплом смехе. Хохотал
казак, словно тяжелые колеса катил по каменной мостовой.
- Ох-ох-оо-хо! Ха-ха-ха-ха!
Откашлявшись, снова заливался тоненько и пронзительно.
- Хи-хи-хи-хи! - Смех его кувыркался в просторах, мчался, прихрамывая,
и обрывался, словно спрыгнув куда-то глубоко. Потом Максим растянулся и
захрапел. Полнотелая луна, как дородная хозяйка, выплыла и глянула на
курган. Полынь задымилась по всей степи, потянуло прохладой. Неумолчно
кричали кузнечики, ухали водяные бычки.
Хан бродил над курганом, обнюхивая хозяина. Долго, настороженно
вглядывался он в глухую серебряную даль и, словно подавленный ее
бесконечным, первобытным величием, вытянул шею и, раздувая ноздри,
ослепительно звонко заржал.

* * *

Еще прошли годы, легкие, как облака.
Много подвигов совершил Хан. Сотни скакунов обошел на состязаниях.
Скакал Хан с англичанами, с арабами, с карабахами, отпускал на полголовы, а
заслышав: "Ходу!" - бросал назад хваленых коней.
На царский праздник приехал в станицу атаман Донского войска. Казаки
джигитовали, рубили, кололи - доблесть доказывали. А Максим такое выкинул,
что у всех дух захватило. Выскочил наперед, разогнал Хана и в Дон, с
трехсаженного обрыва... бух! На лету уже уши коню ладонями зажал.
Рысцой притрусил к яру атаман, смотрит вниз. Сгрудились и казаки. А на
том месте, где Хан грудью воду рассек, расплывается пена... Целую вечность
прождали, пока вынырнет всадник... Атаман за это рубль пожаловал Максиму, а
Хана осмотрел и вздохнул:
- Царский конь!..
- Казацкий, - поправил Максим.
Рубль, заполученный Максимом, был юбилейный и имел на одной стороне
головы царя Михаила и императора Николая Второго. Первого и последнего из
дома Романовых. Не многие удостаивались такой награды и хранили ее на
божницах и в сундучках. А Максим бросил новенький целковый кабатчику. Поймал
кабатчик монету, засуетился. Стол накрыл, овса Хану дал, одежку Максимову
потащил сушить. Ржут казаки, глядя на голого, бабы отворачиваются, в
платочки хихикают. А Максим хоть бы хны. Сидит, водку дует да в окно