"Йозеф фон Вестфален. Правдивая сказка про Грому первую и Грому вторую" - читать интересную книгу автора

Speaking In Tongues
Лавка Языков

Йозеф фон Вестфален

Правдивая сказка про Грому первую и Грому вторую
(Воспоминания о самой прекрасной пишущей машинке)


Перевела Анна Светлова





Случилось это в эпоху вторичной обработки металлов, нет, в переходную
эпоху, когда распространялась вера в электронный прогресс, и все больше и
больше ренегатов изменяли своим пишущим машинкам с огромными компьютерами,
словом, в 80-е.
Идея защиты вида и желание понять простые механические процессы
поддерживали мою необычную любовь к старым увесистым запинающимся
машинкам. Я оберегал их как зоолог носорогов, находящихся под угрозой
вымирания, клялся им в вечной преданности и везде, где мог, с великим
усердием непросвещенного проклинал электронную обработку данных, несущую
гибель ясному мышлению и стилю.
Словосочетание "обработка текста", довольно точно определяющее процесс
писания как извлечение смысла из буквенной скорлупы, я считал
непристойным. Даже безобидные электрические машинки я отвергал как
новомодные. В конце концов, ссылка на возможность печатать и не зависеть
от отсутствия электричества была важным рациональным аргументом в моей
иррациональной борьбе против строптивого прогресса.
Я полагаю, что охотники и прочие убийцы любят свое оружие. Прикасаясь
пальцами к ружьям, винтовкам и пистолетам, они нахваливают точность своего
фирменного товара, легкий, но насыщенный удар и высокую степень попадания.
Подобно им, писатели без устали восторгаются своими надежными интимными
спутницами. В путешествие с леди Ремингтон, на контрольную - с синьорой
Оливетти. "От Макса Фриша до Хемингуэя - упоминание о пишущей машинке в
литературе с 1918 до 1980 года" - этот топос благодарности мог бы стать не
по существу прекрасной темой для диссертации на магистерскую степень, а ее
продолжением - исследование гимнов иноверцев, сработанное на компьютере в
80-90 годы.
Когда топос уже забылся, я с усердием опоздавшего оказал своим пишущим
машинкам литературные почести. В одной истории про писателя, сочиненной
мною в 1987 году ("Герхардт и я"), я воспел Эрику, Уранию, Олимпию и
Грому. Про Эрику я наврал, у меня ее никогда не было, но мне всегда ее
хотелось, и только из-за имени. Урании я стыдился, во-первых, потому что
напечатал на ней дурацкую докторскую, а еще потому что у нее
отвратительное романо-германское имя. Больше всего мне хотелось бы забыть
Уранию, но если ты родился после всех катастроф нашего века, на твоей
совести немного постыдных поступков, которые надо скрывать, поэтому можно