"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

на самого известного и самого знающего ученика перед которым даже иные
учителя робели...
На первый взгляд, она говорила совсем спокойно, даже сдержанно, но я
хорошо чувствовал ее внутреннее возбуждение. Иначе и быть не могло. В душе
она наверняка безмерно гордилась тем, что этот почти сверхчеловек был ее
любимым.
- Знаешь, Вера, мне просто трудно поверить во все это, - сказал я.
- Почему? - строго просила она.
- Почему... Сейчас во мне нет никакого огня, ничего нет...
Она чуть заметно усмехнулась.
- Ты знаешь, я тоже часто удивлялась, откуда бралось в тебе это
обаяние... Внешне ты был очень молчаливый и замкнутый, я бы сказала
недружелюбный. Казался старше своих лет... С тобой все разговаривали как со
взрослым. Иногда мы устраивали экскурсии - песни, веселье, дурачества
игры... Иногда даже танцевали... Ты всегда держался в стороне и молчал,
будто жил в другом мире...
- Ты рисуешь портрет, который мне не симпатичен! - воскликнул я.
- Нет-нет, тебе это очень шло! - возразила она, разгоряченная
воспоминаниями. - Даже представить было трудно, что ты можешь быть другим!
Зато стоило тебе взять слово на заседании какого-нибудь кружка... Ты
преображался, будто становился другим человеком, - искрящимся, пламенным!
Был в тебе какой-то скрытый магнетизм, какая-то экзальтация!
Клянусь, я не считал ее способной на такие слова. Нет, она совсем не
так заурядна, как я думал. Малая частица моей экзальтации навсегда осталась
в ней.
В эту минуту вспыхнул свет. Как-то неожиданно стали видны две тени;
одна из них оказалась молодой девушкой в уже немодной мини-юбке и фартучке
официантки. Она лениво зевала в ладошку, но, увидев Веру, моментально
проснулась и быстро подошла к нашему столику.
- Чего желаете?
- Минка, мне кока-колу...
- Тебе - знаю, - внезапно улыбнулась девушка, - я вот товарища
спрашиваю.
- Рюмку водки и стакан тоника.
Но девушка словно не слышала - так она на меня уставилась.
- Бате Симо, это ты?
- А кто же еще...
- Господи-и-и, бате Симо! - она смотрела на меня с великой радостью и
великим недоумением. - Я - Минка... Да где там, разве ты меня помнишь! Я же
тогда совсем маленькой была! Ты мой крестный! Представляешь?
Я, конечно, не представлял. Особенно если учесть, что я был ее крестным
в смысле церковного обряда, то есть крестным отцом. И она начала
рассказывать об этом обряде, да так подробно, будто все видела и запомнила
сама.
- Иди, Минка, иди, - перебила ее Вера. - Остальное я расскажу. Минка
виновато засмеялась и побежала к буфету. Я видел, как буфетчик меряет водку
тонкой жестяной мензуркой. Это был довольно молодой человек, пухлый и
плешивый, в черном ластикотиновом костюме при галстуке-бабочке. Сельский
бармен, подумать только! Работал он очень точно и даже не дал себе труда
взглянуть на меня, хотя Минка наверняка особо отрекомендовала своего