"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

право по своей воле, из легкомыслия или по глупости, рвать эту бесконечную
цепь! - чуть ли не кричала Марта. Особенно если природа вложила в нее
какие-то свои надежды! Или необыкновенные способности! Мне наплевать на твои
цепи, рычал я в ответ. Весь мир опутан цепями, и к чему мы пришли? К
постыдному самоистреблению!...
Не помню, как я вернулся к себе. Действительно не помню. На следующий
день Марта заявила, что это она меня отвела. Без особых усилий отвела,
раздела, сунула в кровать... Действительно не помню.
Но помню другое. Отвратительный сон, который мне приснился под утро.
Мой первый настоящий сон. Уже открыв глаза, я понял, как невероятно это
переживание, данное человеку. Как оно необыкновенно и все же подлинно. Я
весь еще дрожал от чувств, испытанных мною во сне, - от чувств, о
существовании которых и не подозревал. Будто мне удалось внезапно заглянуть
в какой-то иной мир, совсем другой, отличный от того мира, который был мне
знаком и который люди способны терпеть только потому, что свыклись с ним,
как свыклись с самими собой.
А вот что мне снилось. Я в каком-то озере или болоте, теплом и густом,
вроде кофейной жижи. Над мертвой водной гладью кусками висит мгла, как
бархатный театральный занавес. Я дико озираюсь и что-то ищу. И наконец вижу
это что-то неподалеку - гладкую женскую спину, которая изо всех сил плывет к
берегу. С яростью я кидаюсь вдогонку. Плыву я или бреду по тине - не знаю,
но я бешено стремлюсь настичь эту невидимую женщину, эту голую женскую
спину, которая как змея извивается впереди. Я хочу догнать, вцепиться в нее
железными пальцами. И все не могу. Я двигаюсь неуклюже и мучительно
медленно, а она плывет легко и свободно. Я делаю последнее отчаянное усилие
и будто отрываюсь от самого себя; и тут же настигаю ее и хватаю обеими
руками, горячую и скользкую. Она внезапно оборачивается, и я вижу ее лицо.
Это - близкое и знакомое лицо, оно принадлежит столько же Марте, сколько и
Лидии, и все-таки непонятно, чье оно. Она бьет меня ладонью по лицу, я
чувствую, что у меня из носа течет кровь. Люблю ли я ее? Ненавижу ли? Не
знаю, но чувство мне незнакомо и невыносимо. Я хватаю ее за шею, которая в
моих руках внезапно становится тоньше, сжимаю изо всех сил... и с криком
просыпаюсь.
Я с трудом пришел в себя. В открытое окно вплывал прозрачный ледяной
воздух. Наверное, уже близился рассвет. Я встал, закрыл окно и, дрожащий,
снова улегся в постель.
Вот что я увидел во сне - мутном и бессмысленном, как все человеческие
сны. Мутном, бессмысленном и страшном. Но не сам сон и не мои действия, как
бы они ни были бессмысленны и неестественны, бросили меня в дрожь. А
чувства, которые я при этом испытал, - яростные, густые, невыносимо сильные.
Неужели я действительно носил их в себе? И неужели действительно был на них
способен? Трудно было поверить в это.
Я думал, что уже никогда не усну; или по крайней мере не смогу заснуть
в этот день, в это утро. И все-таки, кажется, снова уснул, и очень быстро. Я
спал без снов и проснулся только к девяти часам. Голова была ясная, и все же
я был подавлен. Марта ждала меня в кухоньке; она посматривала чуть
насмешливо и чуть виновно. Молча она принесла молочную тюрю, поставила
передо мной и села напротив. Я тоже не спешил нарушать молчание,
разговаривать не хотелось; но молоко приятным теплом разлилось по всему
телу, и я спросил: