"Борис Виан. Красная трава (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Да, - пробормотала Хмельмая, - это замечательно, это
лучше любых историй...
И она покорилась ему, чуть его не опередив.
- Хмельмая... - сказал Ляпис.
- Сапфир... - сказала Хмельмая.
А потом они опять принялись целоваться. Приближался вечер.
Увидев их, он остановился неподалеку, чтобы не помешать. Он,
пожалуй, пошел бы лучше с Вольфом, который как раз сейчас
возвращался домой. Часом позже все погрузилось во тьму, кроме
оставшегося солнечного круга, где были закрытые глаза Хмельмай
и поцелуи Ляписа в дымке испарений, исходивших от их тел.




ГЛАВА XI


Полуочнувшись, Вольф предпринял последнее усилие, чтобы
остановить звон будильника, но липучая штуковина ускользнула от
него и скрутилась спиралью в закоулке ночного столика, где,
задыхаясь от ярости, и продолжала трезвонить вплоть до полного
изнеможения. Тогда тело Вольфа расслабилось в том заполненном
лоскутами белого меха четырехугольном углублении, где он лежал.
Он приоткрыл глаза, и стены комнаты зашатались, обрушились на
пол, подняв при падении высокие волны мягкого месива. А потом
друг на друга наложились какие-то перепонки, которые напоминали
море... посреди, на неподвижном островке, Вольф медленно
погружался в черноту среди шума ветра, продувающего обширные
голые пространства, среди неумолчного шума. Перепонки
трепетали, как прозрачные плавники; с невидимого потолка
рушились, обматываясь вокруг головы Вольфа, полотнища эфира.
Смешавшись с воздухом, Вольф чувствовал, как через него
проходит, как его пропитывает все, его окружающее; вдруг
запахло - жгуче, горько, - так пахнут пламенеющие сердечки
хризантем, ветер в это время стихал.
Вольф вновь открыл глаза. Царило безмолвие. Он сделал
усилие и оказался на ногах и в носках. В комнату струился
солнечный свет. Но Вольфу по-прежнему было не по себе; чтобы
прийти в себя, он схватил обрывок пергамента, цветные мелки и,
быстро набросав рисунок, уставился на него, но мел осыпался
прямо на глазах: на пергаменте осталось лишь несколько
непрозрачных углов, несколько темных пустот, общий вид которых
напоминал голову давно умершего человека. Впав в уныние, он
выронил рисунок и подошел к стулу, на котором лежали сложенные
им брюки. Он шатался, будто земля корчилась у него под ногами.
Запах хризантем был теперь не столь отчетлив, к нему
примешивался сладкий аромат, запах летнего, с пчелами, жасмина.
Сочетание довольно-таки отвратительное. Ему нужно было спешить.
Пришел день инаугурации, и его будут ждать муниципалы. Он