"Борис Виан. Любовь слепа" - читать интересную книгу автора

опущенным векам. Неуверенной рукой он нащупал ручку
радиоприемника. Радио работало, но последние известия до
недоочнувшегося Орвера доходили с трудом.
Не обращая внимания на щебечущие комментарии диктора,
Орвер Лятюиль задумался, поковырял пупок и, понюхав палец,
решил, что было бы неплохо помыться. Но практичность тумана,
погружающего все сущее в беспросветный мрак - ну совсем как
плащ - Ноя, нищета - нищих, парус Танит - Саламбо или
скрипка, в которую засунули кошку, - убедили его в
ненадобности душа. К тому же этот туман источал нежнейший
аромат чахоточных абрикосов, что должно было убивать все
человеческие запахи. Слышимость даже улучшилась, и звуки,
окутанные этой туманной ватой, приобретали забавный резонанс,
звонкий, но бесцветный, подобно лирическому сопрано, чьей
обладательнице заменили протезом из кованого серебра небо,
пробитое при неудачном падении на рукоятку плуга.
Прежде всего Орвер выбросил из головы все возникающие
вопросы; он решил вести себя так, как будто ничего не
произошло. В результате без труда оделся, поскольку одежда
находилась на своем привычном месте: что-то на стульях, что-то
под кроватью, носки в ботинках, один ботинок в вазе, другой под
ночным горшком.
- Господи, - сказал он себе, - ну и странная же штука
этот туман.
Это не очень оригинальное замечание избавило его от
распевания дифирамбов и примитивного энтузиазма, с одной
стороны, печали и черной меланхолии - с другой, переведя
феномен в категорию просто констатируемых фактов. Он привыкал к
необычной ситуации, осваивался и вскоре осмелел до такой
степени, что даже надумал провести ряд психологических опытов.
- Спущусь-ка я к хозяйке с расстегнутой ширинкой, -
произнес он вслух. - Посмотрим, действительно ли это из-за
тумана, или у меня что-то с глазами.
Дело в том, что присущее французу картезианство ставит под
сомнение существование густого тумана как такового, даже если
густоты хватает на закупорку его французского зрения; что бы по
радио ни говорили, его французское мнение не изменится, и в
чудеса он верить не будет. У них там на радио одни придурки.
- Я его выну и спущусь прямо так, - решил Орвер. Он его
вынул и начал спускаться прямо так. Первый раз в жизни он
обратил внимание на трещание первой ступеньки, хрущание второй,
шуршание четвертой, шумшание седьмой, шлептание десятой,
шкрептание четырнадцатой, штрекотание семнадцатой, скржтание
двадцать второй и зззузжание медных перил, слетевших с
последней опоры.
Кто-то поднимался по лестнице, держась за стену.
- Кто это? - спросил Орвер, останавливаясь.
- Лерон! - ответил голос соседа по лестничной площадке.
- Здравствуйте, - сказал Орвер. - Это Лятюиль.
Он протянул руку, сжал что-то твердое и в полном