"Павел Вязников. Чайки Необитаемого Острова" - читать интересную книгу автора

чаячий ор, подыскивая местечко поровнее. Я ж не йог и не левиафан какой, который
''на острых кАмнях возлегает, но оных твёрдость презирает, по крепости великих
сил считая их за мягкой ил''. И нашёл всё-таки пятачок - песчаную площадку, с
детскую песочницу величиной, на дальнем от Залита крае островка. Кроме того, тут
было несколько камней, удобных для сидения и лежания, огромный валун,
загораживавший площадочку сбоку, кусты сзади и несколько камней, лежавших в воде
так, что между ними образовывались такие, как бы сказать, колодцы, или бухточки,
залитые водой и тенью, куда можно было пристроить жидкую часть моих припасов -
чтоб не нагревалось. (Сразу возникает вопрос, как у коротышки на лекции Знайки в
''Hезнайке на Луне'' - ''а что у вас была за жидкость в бутылке?.. Вода? А я
думал, может, ситро или керосин...''. Отвечаю: это было пиво).

Итак, я начал обустраиваться - и тут же к моему совершенно личному пляжу
подплыли на резиновой лодке двое рыбаков. Я их сразу и честно предупредил, что
буду им мешать. Они спросили, как. Я сказал - стану купаться, петь песни, кидать
камни... Они спросили, зачем. Я сказал - ну фантазия может человеку придти? Они
тогда попросили воздержаться от этих фантазий на полчасика, они раза по три
закинут и уплывут. Я согласился. А когда рыбаки уплыли, я остался совершенно
один на всём необитаемом острове! Если б кто и появился, я бы знал об этом
задолго до того, как этот кто-то приблизился бы - чайки бы его выдали. Так что я
сбросил всю одежду, потому что и купаться, и быть обдуваемым ветром так гораздо
приятнее. Hе снял только тёмные очки и кепку (Кстати, я тут прочёл... Ленин,
оказывается, как-то в Швейцарии, что ли, в ссылке, - не то в Австрии, - забрёл с
Бонч-Бруевичем на нудистский пляж, и очень ему там понравилось. Долго он,
загорая непривычные к свободе места под европейским солнцем, говорил товарищу
Бонч-Бруевичу, что как бы, мол, было хорошо столь же свободные и неханжеские
нравы распространить в России... О! Я знаю, какой надо в Серебряном Бору
монумент воздвигнуть: голые Ульянов-Ленин и Бонч-Бруевич говорят о свободе...).
В общем, решил - покупаюсь, немножко позагораю, а потом укроюсь под зонтиком и
стану принимать просто воздушные ванны. Да, я ещё фотографировал - там очень
красиво. Крепко пахло полынью, а ветерок с озера пах, разумеется, озёрной, с
водорослями, водой, немного рыбой и немного хвойным лесом.

Вдруг громыхнуло, и буквально на глазах надвинулись не чёрные, но мощные кучевые
облака, внутри которых время от времени посверкивало. Я, кстати, впервые такое
видел - чтобы не чёрные, а с грозой. Впрочем, к горизонту небо резко темнело, и
было видно, как по обеим сторонам озера на своих подгибающихся тёмных ногах идёт
дождь. Судя по скорости движения облаков (внизу-то ветра почти не было), минут
через двадцать дождь должен было дойти и до моего острова. Впрочем, я не
беспокоился - только сложил барахлишко в сумку, чтобы не промокло, и принялся
следить за продвижением грозы. Однако почти дойдя до островов, тучи вдруг
разошлись надвое, словно наткнувшись на какую-то преграду (может быть, острова
были хорошо разогреты и над ними поднимался мощный восходящий поток?), и в
прорыв ударили яркие солнечные лучи - очень красиво с тёмным небом и занавесом
дождя в отдалении. А разошедшиеся облака показали разом и тёмно-синее подбрюшье,
и ту самую светлую, серебристую изнанку, о которой говорится в английской
пословице. Короче, княгине Ольге, вероятно, нечто такое как раз и явилось, когда
она решила заложить собор и город. Hо я ничего строить не обещал, тем более что
собор тут уже был, его как раз очень ярко осветило и он засиял на фоне дождевых
облаков, даром что давно некрашеный. Словом, красота. А дождь до меня так и не