"Василий Викторов. Квадро " - читать интересную книгу автора

платить страховой и социальный налог, вносить часть дохода в пенсионный
фонд. Да и сами "гастарбайтеры" готовы были работать за любую плату.
В казарме на Фазаненаллее Исмет поселился с помощью земляков - тоже
нелегально. Хозяйка дома не сообщала о нем в полицию, зато брала с него за
койку двести марок в месяц. И всё же Исмет умудрялся не только высылать
семье немного денег, но и даже копить - его мечтой было купить старый "форд"
или "фольксваген" и приехать домой на рождественские каникулы на собственной
автомашине.
А потом его более опытный товарищ, каменщик по профессии, работавший у
того же подрядчика на строительстве виллы, посоветовал ему вкладывать свои
ежемесячные накопления в банк "Кастелли"
- Пятьдесят пять процентов дохода - это не шутка, - сказал каменщик. -
Я вложил тысячу марок в этот банк, а через год получил пятьсот пятьдесят
марок на проценты. Вот так умные люди делают деньги.
Исмет имел на счету уже две тысячи марок и подсчитывал будущую прибыль,
когда произошла эта катастрофа.
В тот день он был не в состоянии выйти на строительство виллы, хотя
подрядчик высчитывал за прогулы солидный штраф. А вечером к нему в казарму
пришел его друг. Он был одет в хороший костюм, правда, старомодный,
купленный на сезонной распродаже. Он не стал оправдываться перед Исметом за
то, что когда-то дал ему "ценный совет", потому что сам потерял гораздо
больше, но тут же в комнате Исмета поклялся разыскать "шакала Кастелли" и
получить с того сполна украденные деньги. Соседи по комнате спали после
тяжелого рабочего дня, не обращая внимания на его громкие проклятия.
Потом он неожиданно замолчал, а через минуту совершенно спокойным
голосом предложил Исмету пойти с ним в кафе, чтобы поговорить с одним
интересным человеком. Увидев сомнение на лице Исмета, каменщик добавил: "За
кофе и за ужин плачу я".
Через минуту они вышли на улицу. У входа стоял "Мерседес-220".
"Новенький", - машинально подумал Исмет. Друг подтолкнул его к машине.
Задняя дверца открылась, и он покорно сел на мягкое сиденье. Человек за
рулем в темных очках и черных кожаных перчатках повернулся к нему, кивнул и
коротко представился: "Джакыр Гуссейн", - а потом, обращаясь к каменщику,
произнес тоном приказа: "А ты садись рядом со мной". "Мерседес" резко взял с
места. Сидевший сзади Исмет, немного пришедший в себя после утреннего
потрясения, уныло размышлял о том, выполнит ли его друг обещание и накормит
ли его ужином.
Джакыр уверенно вел машину. Чувствовалось, что он прекрасно знает
Мюнхен. Промелькнули огни реклам Виммерринга, потом свернули на
Максимилианштрассе и, не доезжая моста, ещё раз налево, в тихую улочку. На
освещенной табличке Исмет успел прочитать: "Штернштрассе". Затем ещё один
поворот - в какой-то глухой переулок. "Мерседес" остановился у большого
темного здания. У входа над табличкой слабо горел фонарь. Пока они вытирали
ноги о коврик, Исмет прочитал надпись на немецком и турецком: "Культурное
объединение "Босфор".
В небольшом зале было пусто. Пахло прекрасным свежесваренным кофе.
Исмет сглотнул слюну и огляделся. На стенах были развешаны турецкие
национальные флаги, портрет какого-то пожилого господина - седого, с густыми
черными бровями, плакаты на турецком языке: "Все турки - это одна армия",
"Даже если прольется наша кровь, мы победим!", "Не скупись! Каждая марка -