"Гарм Видар. Еретик" - читать интересную книгу автора

собственное.
Что было потом, Бернар помнил очень смутно и лишь частями. Помнил
только, что вспыхнула драка и он бил кого-то по лицу кружкой, силясь
загнать это лицо обратно на дно. Потом били уже Бернара, но без особого
усердия: кому охота связываться с монахом.
Потом, то ли драка переместилась на улицу, то ли один Бернар... Так
или иначе, но очнулся он только под утро. Избитый, грязный, будто его
волоком протащили по улице. Одна рука покоилась среди нечистых вод сточной
канавы, а во второй Бернар сжимал ручку от кружки: остальная часть
посудины отсутствовала. Сердце стучало часто и не ровно, лоб был покрыт
испариной, и ноги - держали с трудом.
Бернар отшвырнул в сторону останки доблестно отслужившей кружки и
медленно неуверенными шагами побрел в Монастырь. На душе было еще более
мерзко, чем накануне, и рождающийся новый день тоже не сулил ничего
хорошего.


- Регистратор Бернар, вы опять опоздали. Я уже не говорю, что вы
своим видом напоминаете - перебравшего накануне лавочника! - ворчливо
забубнил отец Зеро - седенький серенький мышастый старик, в жилах которого
наверняка уже не было крови ибо ее давно вытеснила черная желчь.
"А он не так уж далек от истины", - подумал Бернар, силясь придать
лицу подобающие постно-благочестивое выражение. - "Я и есть лавочник -
мясник..."
- Это больше не повториться, отец Зеро, - выдавил Бернар, с трудом
шевеля разбитыми губами.
Отец Зеро с сомнением "хрюкнул" и проворчал:
- Для вас же будет лучше, если вы, в конце концов, попытаетесь
сдержать свое слово. Всякому терпению когда-нибудь приходит конец...
"Ничего, потерпишь... Я слишком нужен Магистру."
Еще нетвердой походкой Бернар прошел в свою келью. Таз в нише,
служившей умывальней, был полон не очень свежей воды. Бернар опустился на
колени, лицом прямо в таз. На мгновение ему захотелось сделать глубокий
вдох прямо в воде и...
Тяжело поднявшись с колен, Бернар постоял, тупо соображая, что он
должен теперь делать. Вода текла по лицу, и со стороны могло показаться,
что это слезы... Но это была всего лишь вода.


В подвалах Монастыря было сыро холодно и мерзко пахло крысами. В
тусклом свете слишком далеко расположенных друг от друга факелов, едва
угадывались покрытые зеленой плесенью стены, а своды и вовсе не были видны
во мраке. Человек оказываясь здесь ощущал себя вдавленным в грязный
покрытый плесень пол гнетущим прессом этого беспросветного мрака, тоски и
отчаянья.
Где-то глухо капала вода. Капля за каплей, капля за каплей...
Отсчитывая неумолимый ход времени. Подчеркивая безликое единообразие.
Перечеркивая все, что находится за стенами Монастыря: Свет, Жизнь, Мир.