"Галина Викторова. За твоей спиной " - читать интересную книгу автора

Видение: широкая мраморная лестница, алая ковровая дорожка. Восторженно
вопящая толпа, суетятся нервные корреспонденты, машут микрофонами. Вспышки
фотокамер. Поигрывают бицепсами каменноликие секъюрити. Я (в вечернем
платье... в темно-лиловом атласном платье... в платье от Версаччи Карденовны
Шанель... с вот такенным разрезом сбоку) иду по ступеням... нет, даже не
иду, я движусь... следую... возношусь, вот! - вверх, в светлое будущее, в
небеса, туда, где мерцают в завораживающем бриллиантовом тумане учеба,
диссертация, сказочная карьера...
Если добавлю "любовь" - вы, вероятно, подумаете, что я храню мозги в
атласной коробочке под слоем сахарной пудры? Ну что ж, ваше право.
И любовь, конечно.
Во всяком случае, впервые укладываясь спать в облезлой общежитской
комнатенке, я прошептала в подушку: "На новом месте приснись, жених,
невесте". И, подумав немного, для верности добавила: "Суженый-ряженый, приди
ко мне наряженный". Хотя ненаряженный суженый меня тоже вполне бы устроил.

Увы, вместо кареглазого брюнета на белом коне-мерседесе-лайнере мне
приснилось нехорошее: погребальный колокольный звон, кладбищенские кресты в
глубоком снегу, от крестов - длинные черные тени. Белесые в лунном свете
вороны, кричат мерзкими голосами "Кар! Карр! Крр-рровь, крр-рровь! Позолоти
рр-рручку, крр-ррасавица! Каррр!". Чьи-то когтистые синюшные руки тянутся ко
мне из темноты, и я, захлебываясь ужасом, пытаюсь бежать. И, как положено в
приличном кошмаре, не могу сдвинуться с места...
О невесомое легкомыслие юности! Поутру я и думать забыла о мрачных
видениях, списав их на усталость, осенних злых комаров и стресс. А как не
быть стрессу: днем меня должны были представлять кафедре, а я умудрилась
посадить жирное несмываемое пятно на лучшую юбку.

Мам, пап, приветики! У меня все нормально, я не болею - не болею -
не болею, правда.
Знакомилась сегодня с кафедральным народом, народа мн-о-ого,
никого не запомнила совершенно. Но это дело наживное.
Официально моим научным руководителем значится завкаф.
Его зовут Евклид Евклидович, прикиньте! Грек он, и фамилия у него
какая-то совершенно невероятная, что-то вроде "профессор Хрум-пурурум-пиди".
Но на самом деле ему не до меня, мной будет заниматься доцент
Липецкая. (У нее тоже с именем полный фейерверк: Нимфа Петровна, убиться
можно. Романтический man был дядя Петя Липецкий, это ж надо так дочери
удружить...)

...

Кафедра органической химии СГТУ, которая должна была стать моим домом
на ближайшие три (минимум, а дальше - как сложится) года, располагалась в
допотопном строении, походившем на особняк какого-нибудь прибитого в
революцию графа: колонны по фасаду, арочные окна, лепные украшения (увы,
потерявшие былую форму и грацию под множественными слоями побелки). Но при
внимательном рассмотрении архитектурные излишества оказывались вязью из
шестеренок, циркулей и прочей околонаучной символики: здание строилось
специально для технического училища. Исторически этот корпус был первым