"Симона Вилар. Исповедь Соперницы " - читать интересную книгу автора

как от обычного мужчины потом и кожей, а веет ароматом притираний. Это было
очень приятно.
Я на мгновение даже забыла, что мне не полагалось оставаться в зале,
когда прочие дамы уже удалились. Но поскольку уже стемнело, я попросила
крестоносца проводить меня по темным переходам дворца, на что он заметил -
не поймут ли наш совместный уход превратно? Излишняя щепетильность, тем
более, что у меня уже имелся веский довод. Разве его плащ рыцаря-тамплиера
не лучшая защита от пересудов? Или это вымысел. Что храмовники приносят обет
целомудрия?
Мои женщины ожидали в прихожей. И какое-то время тихо следовали позади,
пока я незаметно не сделала им знак отстать. Мы с Эдгаром оказались одни в
полутемном переходе, где только в дальнем конце маячил свет факела. Я
замедлила шаги, чтобы поблагодарить храмовника за подарок - рыжую арабскую
кобылицу, какую мне привели его люди. Это мог быть долгий разговор, ибо
лошадь можно было хвалить и хвалить. Эдгар отвечал любезно, сам благодарил
меня за данное во время аудиенции разъяснение по вопросу о правах
Армстронгов на постройку замка и просил походатайствовать за него. Но все же
я заметила, что мой прекрасный рыцарь начинает обеспокоенно поглядывать по
сторонам. Что ни говори, а далеко не все сочтут невинным наше уединение в
переходах дворца.
Я же наоборот желала, чтобы кто-то нас застал. И мне повезло. В
переходе послышались голоса и появился не кто иной, как Генри Блуа, епископ
Винчестерский - мой бывший возлюбленный.
Эдгар поспешил отступить от меня как можно дальше, я же вовсе не
спешила убирать руку с его локтя.
Видели бы вы выражение лица генри! Бьюсь об заклад, уж он со всех ног
бросился распространять слух, прибавив от себя добрую половину.
Вот и славно. Я была довольна. Кивком поприветствовав епископа, я
предложила Эдгару завтра с утра сопровождать меня во время верховой
прогулки. Мне не терпится испробовать чудесную арабскую лошадь, которую я
уже нарекла Молнией.
Не правда ли замечательное имя?

***

Увы, на следующий день Эдгар не явился, прислав пажа с извинениями и
подарком - кустом алых роз в изящном алебастровом сосуде.Это был редкостный
цветок, который привозили с Востока и которым восхищалась вся Европа.
Однако мне было не до восторгов. Розы я видела и прежде, но то, что
тамплиер пренебрег знаками моего внимания, заставило меня почувствовать себя
уязвленной. И вряд ли у меня было ласковое лицо, когда я выслушивала от его
пажа всю эту чушь, что де сэра Эдгара удержал глава комтурии <Комтурия -
замки Ордена рыцарей Храма в городах Европы.> храмовников в Руане. А когда
паж ушел, я несколько минут металась по покою, даже прикрикнула на своих
фрейлин, квохтавших, как наседки, над пышным цветком.
Особый восторг алая роза вызвала у молоденькой Клары Данвиль. Я даже
дала ей пощечину - и поделом. Одно из главных достоинств фрейлины - умение
чувствовать состояние госпожи.
Клара приняла наказание безропотно, не посмев заплакать. Дочь нищего
нормандского рыцаря, она была бесприданницей, обузой в многодетной семье,