"Карло Вилла. Выгодная смерть " - читать интересную книгу автора

Полстраны ахнет, если он назовет того, кто ему платит. Но солнце уже высоко, и
надо поторопиться известить обо всем заинтересованное лицо.
Никола Маино прекрасно понял, что даму, которая поселится в снятом доме,
ждет отставка; после этой встречи пути обоих разойдутся. Уж очень она
назойливая, а его хозяин сейчас на взлете, у него совсем другое на уме. Чтобы
подсластить пилюлю, ее мужа переводят в другой город, а вскоре назначат на
новую должность.
Он доходит до угла виа Торино и, приятно оглушенный хором цикад, несколько
секунд наслаждается расстилающимся вокруг звучащим ковром. Ровное и
непрерывное гудение напоминает ему партийные съезды. Однако у цикад
неподражаемая способность вызывать эхо и отвлекать от житейской суеты. Он
входит в необъятный зал почтамта и вздрагивает от внезапной прохлады.
Чувствуешь себя как в церкви - нефы, облицованные мрамором стены, - но иллюзия
исчезает при взгляде на электронные часы, показывающие без двадцати
двенадцать.
Маино берет телефонный бланк и пишет быстрым угловатым почерком, стараясь
как можно хитрее зашифровать свое сообщение:

"Встреча окрестностях Портовенере тчк солнце и секретность гарантируются
тчк приему все готово ключи в агентстве тчк".

Он перечитывает телеграмму: что-то не очень. От этого "солнца" в сочетании
с "секретность гарантируется" даже и не пахнет политикой, а "приему все
готово" рядом с "ключами" и "агентством" может навести случайного читателя на
совершенно нежелательные (то есть совершенно правильные) мысли. Поэтому вместо
"солнца" Маино вписывает "открытость": а "ключи" за ненадобностью вычеркивает.
Вот что получается:

"Встреча окрестностях Портовенере тчк открытость и секретность абсолютные
тчк приему все готово в агентстве тчк".

Так гораздо лучше. Похоже на обычную телеграмму. В правом верхнем углу он
делает пометку "в министерство - служебная - срочно" и, узнав, где кабинет
начальника почтамта, направляется туда. Самое большее через час телеграмма
будет в Риме. Можно бы и позвонить, но сегодня хозяин в разъездах до позднего
вечера, вряд ли его застанешь, а телеграмму ему доставят обязательно, где бы
он ни был.
Могильные цветочки. Так называет их мама. Милое название, нечего сказать,
и Луиза Савелли, в замужестве Конти, то и дело поглядывает на них.
Она уже успела подзагореть, а впереди еще целое лето, солнца ей хватит,
скоро она приедет на Ривьеру и уж там-то будет загорать сколько угодно; но
пока что эти отвратительные пятна, выступившие на руках, на плечах, на груди и
даже на животе, портят и уродуют кожу, все еще упругую и розовую. Они как
будто не собираются исчезать. Под загаром они, быть может, и станут
незаметнее, но пока она не строит особенных иллюзий. И снова она оглядывается
на цветы; в народных названиях всегда есть доля правды. А если это
предостережение?
Вдруг у нее эпителиома - проще говоря, рак?
Правда, ей только сорок, но разве страшная болезнь не косит без разбору и
старых, и малых? Во всяком случае, она ни за что не желает верить, будто это