"Фрэнсис Пол Вилсон. Замок " - читать интересную книгу автора

внимательно смотрела в нотный текст: это была одна из самых приятных
цыганских мелодий, которые ей когда-либо удавалось записать
Девушка сидела в ярко раскрашенной кибитке в пригороде Бухареста.
Внутри было множество полочек с экзотическими специями и травами, по углам
валялись цветастые подушки, а с потолка свисали косички чеснока и гирлянды
разноцветных лампочек. Ногами она поддерживала мандолину, но даже в такой
позе длинная шерстяная юбка лишь слегка обнажала ее лодыжки. Мешковатая,
серая кофта, застегнутая на груди, закрывала простенькую белую блузку.
Старый шарф пря-тал ее роскошные волосы. Но монотонность одежды не могла
скрыть яркий блеск глаз и удивительный цвет лица.
Магда была поглощена музыкой. Она на время уносила ее из этого мира,
который день ото дня становился к ней все более жестоким. Пришли те, кто
ненавидел евреев. Они лишили папу работы в университете, потом отобрали их
дом, сместили ее короля... Не то чтобы она была очень предана королю Карлу,
но все же это был законный монарх, а они заменили его генералом Антонеску и
Железной Гвардией. Но никто не мог отнять у нее музыку.
- Я правильно играю? - спросила она, когда смолк последний аккорд, и в
кибитке вновь наступила тишина.
Старая женщина, сидевшая рядом за низеньким круглым дубовым столом,
улыбнулась, и вокруг черных цыганских глаз появилось множество мелких
морщинок.
- Почти. Но в середине это звучит не так.
Она положила на стол тщательно перемешанную колоду карт и взяла
инструмент, напоминавший волынку. Как старенький сморщенный Пан, цыганка
прижала трубки к губам и начала дуть. Магда стала подыгрывать и вскоре
почувствовала, что ее мелодия действительно слегка отличается. Она тут же
внесла в ноты поправки.
- Теперь, я думаю, все правильно. Большое тебе спасибо, Джозефа.
Старуха протянула руку.
- Дай-ка мне посмотреть.
Магда передала ей листки и стала наблюдать, как цыганка с интересом
рассматривает неровные строчки причудливых символов. Джозефа слыла мудрейшей
женщиной в своем таборе. Папа любил рассказывать, какой красавицей она была
раньше, но теперь ее кожа иссохла, лицо сморщилось, а черные волосы рассекли
широкие серебряные пряди. Однако ум оставался по-прежнему ясным.
- Так вот, значит, какая она, моя песня. - Джозефа не понимала нот.
- Да. Сохраненная навеки. Цыганка вернула записи.
- Но я же не буду вечно играть ее так. Просто сейчас я хочу именно так,
а через месяц мне захочется что-нибудь изменить. Я уже много раз кое-что в
ней меняла.
Магда кивнула и положила листочки в папку вместе с другими записями.
Она знала, что в цыганской музыке много импровизации. И это было
неудивительно - вся жизнь цыган состоит из импровизаций; у них нет дома, не
считая кибиток, нет письменности, нет ничего, что заставило бы их осесть в
одном месте. Может быть, поэтому ей так и хотелось забрать у них какую-то
часть их кипучей энергии, чтобы навечно сохранить ее в музыкальной форме.
- Мне и сейчас уже нравится эта песня, - ответила Магда. - А через год
посмотрим, что ты еще сюда добавишь.
- А разве к тому времени твоя книга еще не выйдет?
Магда почувствовала, что ей больно говорить.