"Фрэнсис Пол Вилсон. Замок " - читать интересную книгу автора

отнимали у него сына прямо на глазах, превращая мальчика в такую же змею,
как Эрик Кэмпфер. И Ворманн чувствовал, что ничего не может с этим поделать.
Ничего не мог он поделать и с самим Кэмпфером. Он был не вправе
контролировать действия офицера СС. Если тот решил расстрелять румынских
крестьян, то воспрепятствовать этому можно только лишь силой. А этого он
делать не мог. Все же Кэмпфера прислало сюда командование. И если его
арестовать, это будет открытым неподчинением. Прусское воспитание Ворманна
не позволяло ему допустить даже мысли об этом. Недаром армия была его домом,
работой, всей жизнью... Четверть века он честно отдал ей день за днем. И
бросать вызов сейчас...
Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. И вот он снова в Польше:
Познань, полтора года назад, только что закончился бой. Его солдаты уже
разбивали лагерь, когда у леса послышались автоматные очереди. Капитан
отправился на разведку. На опушке эсэсовцы выстраивали евреев - мужчин и
женщин всех возрастов, стариков, детей - и расстреливали их. Когда тела
скатывались в вырытую за ними канаву, их место занимала следующая шеренга.
Кровь смешивалась с землей, в воздухе пахло кордитом, а над лесом неслись
предсмертные крики раненых, которых заживо заваливали свежими трупами.
Тогда он чувствовал себя таким же беспомощным, как и сейчас. Он был не
в состоянии сделать войну такой, чтобы солдат сражался против солдата, как
теперь не в силах остановить ни ту тварь, что убивает его людей, ни
Кэмпфера, собравшегося расстрелять мирных граждан.
Ворманн тяжело опустился на стул. Да и кто он такой, чтобы переделывать
этот мир?.. Не стоит и пробовать!.. Все равно с каждым днем все меняется к
худшему... Ему вспомнилось детство: тогда он был счастлив, что родился
вместе с веком, веком надежд и обещаний. Но каждый год нес лишь новые
разочарования. И вот он дожил до участия в войне, которую так и не мог
понять.
И все же ему хотелось этой войны. Он много лет мечтал свести счеты с
теми, кто завладел его страной в восемнадцатом, обременил ее непосильными
репарациями, а потом втирал в грязь год за годом. И вот его час пробил, и он
принял участие в нескольких победоносных сражениях, еще раз доказавших, что
вермахт остановить невозможно.
Но тогда почему же так скверно у него на душе? И почему вместо фронта
он хочет оказаться в Ратенове с Хельгой? Почему благодарит Бога за то, что
его отец, тоже кадровый офицер, погиб в предыдущей войне и теперь не видит
всех этих зверств и жестокостей, творящихся как бы во имя Родины?..
И все же, несмотря на смятение, горечь и боль, он не сдавался. Неужели
еще жива в нем надежда? На что? Ответ приходил ему в сотый - нет, в тысячный
раз: в глубине души Ворманн верил, что немецкая армия переживет нацистов.
Политики приходят и уходят, а армия так и остается армией. И если только у
него хватит сил, он доживет до того дня, когда немецкое оружие одержит
победу, а Гитлер и его банда с позором уйдут в небытие. Он очень хотел
верить в это. Ему было необходимо верить.
И еще, вопреки здравому смыслу, он надеялся, что угроза Кэмпфера
произведет желаемый эффект и убийства наконец прекратятся. Но если этого не
произойдет и еще один немец умрет этой ночью, Ворманн знал, кого в таком
случае он хотел бы увидеть мертвым.