"Джоан Виндж. Псион" - читать интересную книгу автора

мне черепушку, и в конце концов я начал верить его словам.
Они ожидали, что я должен стать телепатом, то есть уметь читать чужие
мысли. Гоба сообщил мне об этом в первый же день. Он втолковывал мне это
медленно и терпеливо, как будто перед ним был недоразвитый, пока я насыщался в
столовой. Помимо чтения мыслей, псион должен был обладать другими
способностями: телепортация означала, что он умеет мгновенно перемещаться в
пространстве, лишь подумав об этом; обладая телекинезом, он может усилием мысли
передвигать предметы. Еще один необходимый талант - умение предсказывать
картины будущего или нескольких вариантов будущего, а также давать рекомендации
по оптимальному варианту действий в настоящем. Некоторые из псионов обладали
чуть ли не всеми этими дарами. У меня была лишь телепатия. Однако и одного
этого мне хватало вполне. Мои мучители бесконечное число раз гипнотизировали
меня, усыпляя мою подсознательную защиту, и копались у меня в мозгу с помощью
приборов, о которых я, слава Богу, ничего не знал. Они отыскивали очаги
сопротивления в моем мозгу и нейтрализовали их, удаляя страхи, пытались
обнаружить телепатические центры и стимулировать их. Когда я просыпался после
каждого такого сеанса, мне казалось, что все идет нормально, потому что они так
меня запрограммировали. Но каждый раз я пробуждался в поту, с пересохшим
горлом, красными глазами и раскалывающейся от боли головой. Да еще меня
заставляли делать сотни разных упражнений, которые должны были нейтрализовать
мешающее мне напряжение, стимулировать мой контроль над своими мыслями, чтобы я
почувствовал нарастание собственной силы и начал ею пользоваться. Я должен был
отвечать, что изображено на картине, которую я не видел, или что они,
испытатели, ели на завтрак, или определить, врут они или нет.
Они почему-то всегда знали, прав я или нет. Я понимал, что у меня в голове
происходит что-то такое, чего раньше никогда не было. Я чувствовал, как
посторонняя энергия хозяйничает в моем черепе, неизвестная сила будоражит
бездействовавшие уголки моего разума. Я не мог контролировать эту силу или
придать ей форму мысли, чтобы внедрить ее в чей-то мозг. Я даже не в состоянии
был сфокусировать ее на расшифровке того, что мне пытались передать, несмотря
на мощную поддержку испытателей.
С самого начала, когда я почувствовал, как во мне действует энергия пси, я
стал ненавидеть любые ее проявления. И сколько бы раз они ни отключали меня и
ни заставляли просыпаться в холодном поту, ничего не менялось. Как если бы меня
принуждали сделать на людях что-то постыдное, вновь и вновь, под их неусыпным
наблюдением; будучи замаранным презрением моих стражей, я сопротивлялся тому,
что они пытались в меня внедрить: псионы - это отбросы общества, угроза
порядочным гражданам, в жизнь которых они пытались вторгнуться. Псионы - это
ненормальные. Но мои мучители знали, что я был одним из них...
Когда я делал что-то правильно, я полагал, что доктора должны быть
благодарны мне за это. Но они лишь насмехались, приговаривая, что я мог бы
догадаться об этом раньше и что я опять не стараюсь добиться результата. Я
возражал им, уверял, что пытаюсь, но разговаривать с ними было бесполезно.
- Какого черта вы возитесь со мной, если не можете сделать из меня даже
дерьмового телепата? Вы явно ошибаетесь на мой счет, - сказал я однажды Гобе. Я
искренне хотел, чтобы они признали свою ошибку, чтобы он сам сказал мне об
этом, хотел услышать, что я так же нормален, как и этот докторишка, несмотря на
страх, что меня тотчас же отошлют обратно, к ублюдкам из Контрактного Труда.
Гоба взял меня за подбородок и повернул мое лицо к отражению в
металлической дверце.