"Джоан Виндж. Псион" - читать интересную книгу автора

друг заметил, что "приключения - это трагедии, которые не произошли".)
В "Псионе", напротив, происходят большие и маленькие трагедии. В этом
направлении я внесла главные изменения, используя то, что узнала о писательском
ремесле и человеческой природе за прошедшие годы, чтобы книга стала такой,
какой я хотела ее видеть.
Я получаю от процесса создания книги не меньшее удовольствие, чем от
чтения, потому что не имею четкого плана действий персонажей до того, как сяду
за рабочий стол.
Я сама заинтригована тем или иным неожиданным поворотом событий, с которым
могу столкнуться, и именно это рождает интерес к работе, которая кажется иногда
вытягиванием собственного зуба. Переписывая "Псион", я поняла, что здесь
история Кота не должна заканчиваться, что я хочу написать о нем целую серию
книг и показать его в процессе развития в наиболее важные моменты его жизни.
Несколько вариантов дальнейшего развития серии о Коте прояснились к моменту
окончания "Псиона" и продолжали занимать меня даже во время работы над другими
романами. (Благодаря причудам фортуны и издательской индустрии "Псиона"
изначально ранили тем, что выпустили под маркой "романа-изгоя", как юношеский
опыт. Однако эта первоначальная оценка романа была затем поднята до уровня
серьезного взрослого произведения.)
Во время пересмотра "Псиона" я создала новеллу о Коте, названную "Псирен",
для антологии. В середине 80-х годов написала роман под названием "Кошачья
лапа", вторую книгу серии, выстраивающую повествование в логическую цепь. В
этот момент я не могла заниматься чем-то еще, так как чувствовала настоятельную
потребность рассказать историю Кота... "Кошачья лапа", более чем какая-либо
другая книга, писалась на одном дыхании и как бы сама собой.
После ее окончания я принялась за объемный проект - роман "Королева лета"
и пришла к выводу, что по-прежнему не могу расстаться с Котом. В результате
сюжет моего последнего по времени романа о моем любимом герое "Возвращение к
реальности" сразу и полностью возник в моей голове. Однако я приступила к
"Возвращению к реальности" спустя четыре года, и оказалось, что прошло немало
времени, прежде чем закончила его. По иронии судьбы, он стал моим наиболее
трудным детищем, потому что грандиозность замысла диктовала свои условия.
Воображение автора способно влиять на восприятие мира героя или героини, но
обратное влияние еще больше. К концу романа я поставила точку в автобиографии
Кота, и у меня сразу возникли проекты двух или трех романов с его участием.
В течение многих лет я до конца не могла понять, что же в этом герое
побуждает меня писать о нем. В связи с этим я часто высказывала мнение, что он,
видимо, принадлежит к герою-архетипу и поэтому всерьез завладел моим
воображением. Лишь около трех лет назад на эту загадку пролился свет - в одном
радиоинтервью я высказала догадку о том, что "Кот - это персонифицированное
выражение моего социального сознания".
К своему немалому удивлению, я поняла, что это и есть ответ. Кот появился
в моем воображении именно в тот период, когда я начала ощущать бесконечное
разнообразие и величину боли, которую люди причиняют друг другу. Его история -
это рассказ о предубеждении и несправедливости, представленный с точки зрения
жертвы. Борьба за выживание, которую ведет мой герой, - это своеобразная
исповедь, свидетельство несгибаемости человеческого духа. Обладая врожденной
добродетелью, он доказал, как важно оценивать человека по его душевным
качествам, по отношению к другим, а не по расовым, половым, религиозным
признакам, цвету кожи или сексуальной ориентации. (Злодей в "Псионе" имеет