"Джоан Виндж. Водопад грез ("Кот" #3)" - читать интересную книгу автора

заключенные... привыкают к наркотику, поскольку он блокирует их
пси-способность. Они предпочли отдалиться от жизни, от дара... от своей
"человеческой природы", как сказали бы вы. Это болезнь, которую они принесли
домой и распространили среди потерявших надежду.
Я поднял руку, чтобы прикоснуться к точке за ухом, где не было ничего,
зная, что простой пластырь тополазы-АЦ позволит мне пользоваться моей
пси-способностью когда угодно, где угодно. С достаточным количеством
наркотика, чтобы снять боль, я мог бы снова быть телепатом... так же, как
мог бы встать и пойти на сломанных ногах. Но за моим ухом не было ничего.
- Тогда почему ты закрыт? - повторила женщина.
Хэньен призвал ее к молчанию простым кивком головы. Он повернул ко мне
лицо, не глядя прямо на меня, как будто взгляд на меня причинял боль его
глазам.
- В общине каждый старается держать свой мозг немного... открытым, так,
чтобы другие могли понять его настроение, увидеть, что его поступки искренни
и не содержат ничего дурного. Чем более открыт он, тем более он... уважаем.
В определенной степени, конечно. А просто хранить абсолютное молчание, сжав
мозг как кулак, - это оскорбление. - Наконец он посмотрел мне в глаза. -
Штурмовать твой мозг также было оскорблением... - Он посмотрел,
нахмурившись, на сидящих за столом. - За что я приношу извинения. Я надеюсь,
что ты поймешь и поможешь нам понять тебя.
Он наклонил голову, словно приглашая меня объяснить, предполагая, что я
открою им свой мозг после того, как он открыл мне, в чем заключалась
проблема.
Я покачал головой.
- Ты не хочешь? - сорвалась Мокет. - Тогда как мы можем поверить тебе,
незнакомец... полукровка?
Ее тон сказал мне, что полугидран значит урод и на этом берегу реки.
- Ты пришел в общину и вызвал эту беду! - сказал Серали.
- Что мы должны думать, - пробормотал кто-то еще, обращаясь к
Хэньену, - когда люди Тау посылают к нам такого вот, прося нашей помощи? За
исключением того, что они хотят, чтобы мы были на ножах и с ФТУ? Может быть,
это оправдание, чтобы забрать наши последние священные земли?
- Почему мы должны верить всему, что ты говоришь, когда все, с чем ты к
нам обращаешься, - это слова?
- Я не могу, - сказал я. Мои внутренности тряслись, мой мозг
сжимался. - Я не могу... сделать это.
Сознание, что они имели все права спрашивать, ничего не меняло. Я не
мог сделать этого. Не мог. Не мог.
- Ты не знаешь как? - другая женщина, помоложе, спросила меня. - Твой
дар тебе неподвластен? - Она взглянула на сидящего рядом мужчину. - Он
как... - Слова внезапно пропали, словно я оглох. Она соскользнула в
телепатический разговор. Мне стало интересно, то ли она не хотела говорить
это при мне, то ли она не знала как. Я увидел, как она сделала странный
жест, резко подняв руки вверх.
- Нет, - пробормотал я, - когда-то я мог делать это. Сейчас не могу.
Желание признаться во всем поднялось по моему горлу - я проглотил его.
Хэньен сжал губы:
- Я тот, кого люди вашего народа называют "омбудзмен", как ты знаешь.
Община доверяет мне. Глядеть в поврежденный мозг, проходить сквозь блокаду,