"Александр Яковлевич Винник. Охота за невидимками " - читать интересную книгу автора

подтяжками. Но коронным номером расторопного агента было нашумевшее дело,
когда он сумел пробраться в Коричневый дом, разложил свой товар перед самим
президентом Бизнесонии, уговорил его примерить образец продукции фирмы
"Гопкинс, сын и внук" и в таком виде (без пиджака, без жилета!)
сфотографироваться. Снимок замелькал на страницах большинства бизнесонских
газет и в немалой степени содействовал процветанию фирмы. В одной из газет,
правда, появилась заметка о том, кто Коричневый дом и сам президент
огорчены появлением в печати снимка, не предусмотренного протоколом
распорядка дня главы государства. Фотограф, предоставивший торговой фирме
означенный снимок, был отстранен от занимаемой должности. Но со слов отца
Пирс знал, что бедняга не жалеет об этом. Фирма "Гопкинс, сын и внук" умела
вознаграждать людей, содействующих рекламе мужских поясов.
Одним словом, Пирсу было у кого научиться умению выколачивать деньгу.
И с малых лет он усердно принялся за дело.
Первые взносы на личный счет в Серажулосском отделении коммерческого
банка он сделал в ущерб собственному желудку, экономя по мезо-два из
карманных денег, получаемых от родителей на завтраки. Ему стоило немалых
усилий подавить чувство голода и зависти, когда он видел, как его
сверстники в школьном кафе уплетали бутерброды, котлеты, яичницы с беконом,
пирожные и прочие яства, от одного вида которых у Пирса выделялась слюна
обильнее, чем у любой собаки, наблюдаемой экспериментирующим физиологом.
Кстати, экспериментирующие физиологи упомянуты здесь не случайно. В
одном классе с Пирсом учился тихий, щупленький мальчишка по прозвищу
Мышонок. Учился он хорошо, был аккуратен, дисциплинирован. Все в классе
перед экзаменами обращались к нему за помощью. И он никогда никому не
отказывал, ничего за это не требовал, что особенно удивляло и не раз
озадачивало Пирса. "Если бы я знал столько, сколько Мышонок, я бы из них
выколотил не один десяток бульгенов", - думал он. А Мышонок охотно делился
своими знаниями с каждым, кто бы к нему ни обратился. И что самое странное,
очень невразумительно отвечал, когда его спрашивали учителя. Робел, видно.
А ребят это потешало. И больше всех злорадствовал по поводу каждой неудачи
Мышонка Пирс.
- Болван! Ты же знаешь. Почему молчал? - обрушивался он на Мышонка на
перемене.
- Знал, - нерешительно говорил Мышонок.
- Знал? - с издевкой переспрашивал Пирс.
- Конечно, знал - отвечал Мышонок. - Я же тебе объяснял эту теорему.
- Объяснял! Так почему же ты мямлил у доски?
Мышонок и сам не понимал этого.
И этот самый Мышонок, фамилию и имя которого позабыли не только
ученики, но и учителя, пользовавшиеся этим прозвищем, когда вызывали его к
доске, был единственным близким существом Пирсу во время тягостного
получаса завтрака в школе. Мышонок тоже стоял в углу ученического кафе и
большими голодными глазами глядел на то, что ели соученики, а жевал в это
время такую же малосъедобную, черствую булку, какой давился и Пирс. Знай
Пирс, что Мышонок терпит все эти муки ради счета в Серажулосском
коммерческом банке, он бы видел в нем своего единомышленника. Но он знал,
что Мышонок жует эту малосъедобную булку, потому что у него нет денег. А
денег у него нет потому, что отец Мышонка по глупости все деньги тратит на
то, чтобы прокормить подопытных собак и обезьян. Пирс понять этого не мог,