"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

которой была бы осознана всеми верноподданными французами, он не смел и
подумать о легкой и верной помощи в борьбе с вооруженными мулатами.
Это еще не все. Двадцать восьмого августа восстание негров было еще
неизвестно в Леогане и во всех частях Западной и Восточной провинций,
которые могли дать серьезную помощь; в то время как уже двадцать седьмого
Ямайка знала об этом и получала душераздирающие известия о положении
северной части, они справедливо опасались патриотизма своих сограждан; они
боялись также силы, которая ожидалась из метрополии. Двадцать третьего
августа, когда стали известны лишь некоторые подробности восстания, они
считали недостаточными укрепления Капа; они говорили о возможной
необходимости приготовиться к отплытию, что могло бы оправдать общее
стремление, занять место на корабле.
Почему же было не отправить во Францию судно, которое приняло бы на
себя не больше тридцати человек? Зачем было дурно обращаться с капитанами,
которые громко кричали о том, что надо предупредить Францию? Почему это
необыкновенное замедление депеш с Ямайки? Почему письмо губернатора
Бланшланда было задержано в течение восьми дней? К чему было это ласковое
письмо колонии к министру Англии? К чему та мягкая и слабая манера защиты
от подозрений, которых было невозможно не иметь, применявшаяся посланными
Колониального собрания? Как могло случиться, что кровь французов не
закипела от негодования, когда их обвинили в измене родине? Вместо этого
добродетельного негодования вы услышали лишь странное оправдание, в
котором наносилось оскорбление самому собранию упреком за то, что оно сеет
раздор; и этот упрек послужил предпосылкой к лозунгу независимости. Они не
говорят нам о том, что Колониальное собрание, устанавливая таксы, проводя
административные меры, устраивая суды и сажая людей в тюрьмы, имело
дерзость установить таксу и на французские товары, овладело звонкой
монетой, бывшей на борту судов, арестовало и рассадило по тюрьмам
пассажиров. Девятнадцать человек этих несчастных томились еще
девятнадцатого октября в тюрьмах Капа, среди ужасов оков и голода. Таким
образом, с французами обращались не только как с иностранцами, но как с
врагами. Будет ли Колониальное собрание отрицать, что на его заседаниях
раздавались следующие крики: "Франция для нас больше ничего не значит;
почему у нас нет Буйе? Почему он не дал нам короля? Он бы мог отсюда
разрушить собрание, которое является причиной несчастья Франции".
Надо закончить характерной чертой: будучи спасены мулатами, колонисты
дали им торжественное обещание, а их депутаты здесь умалчивают об этом
обещании и их признательности. Они еще надеются лишить своих благодетелей
справедливости, предложенной в виде награды, они не возобновляют и не
утверждают перед вами того соглашения, которое оказало бы честь Локку и
Монтескье. Ах! в колониях не существует более доверия, но оно еще
существует во Франции, оно имеется в сердцах всех добрых французов!
(Аплодисменты, возобновляющиеся несколько раз.)
Хорошо организованная политика должна была бы подтвердить это
соглашение, ибо всякий народ, владеющий многочисленными стадами рабов,
нуждается также и в многочисленных сторожах, а мулаты представляют собой
мужественных и преданных сторожей. Катилина также опирался на восстание
рабов, и если рабство ранее не сыграло роли во время революции в
Сан-Доминго, то благодарить за это следует отнюдь не колонистов.
Вам рассказывали факты, заставлявшие вас содрогаться от отвращения, но