"Анатолий Корнелиевич Виноградов. Три цвета времени (Роман) " - читать интересную книгу автора Это подняло настроение Наполеона. Судороги в руках прошли. Он мог
писать и воспользовался этим для двух писем: первое письмо - Марии Луизе, с вопросом о здоровье римского короля, второе - в Петербург, царю, с предложением заключить мир. Первое письмо не отняло у него много времени. Второе прерывалось неоднократно, так как внезапно кружилась голова, озноб и чувство мучительного недуга доводили Бонапарта почти до беспамятства. Он с усилием подогревал себя самовнушением, он шепотом говорил самому себе слова восхищения, он сам произносил себе хвалу за жест великодушный и прекрасный, ибо предложить мир побежденному противнику - что может быть более великодушным? После письма начался обычный деловой день. Был на приеме Дарю, принятый холодно: ему не удалось "привести бояр". Дарю был свидетелем того, как император гневно посмотрел на толпу нищих, пригнанных ему из ближайшей деревни каким-то услужливым офицером. Император громко и неприлично выругался. После Дарю пришел Иоахим Мюрат, неаполитанский король. Его конница по-прежнему объезжала Москву, не находя никаких следов населения. Пустынные дворцы и рядом жалкие лачуги, молчащие улицы - и лишь кое-где жалобный вой голодных собак. - Что это - самоуничтожение? - закричал Бонапарт. Мюрат вздрогнул и ничего не ответил. Между свояками воцарилось молчание. Прошла минута. Мюрат вскинул глазами. Бонапарт отвернулся. Потом Бонапарт вскинул глазами. Мюрат показал спину. Взбешенный Бонапарт выругался так, как ругаются торговки в Аяччо или пьяные контрабандисты Сартены. Дышать стало легче. Между ними начался старинный разговор по-итальянски, без титулов, просто на "ты". Мюрат качал головой и сердился. Бонапарт имел вид измученного, больного ребенка. В первый раз Мюрат услышал от него странные слова: Сибиллы*, а ты сейчас сможешь только пророчить несчастье. ______________ * Он обладал даром Сибиллы... Сибилла или Сивилла - так назывались в Древней Греции странствующие пророчицы, предсказывающие судьбу. - Ты сам изгнал из Франции Люсьена. Люсьен - республиканец, он - якобинец. Уезжая, он прямо говорил: "Как не похож Наполеон Первый на египетского героя Бонапарта". Воображаю, что сказал бы он тебе в Москве! В московской медицинской школе, во втором этаже, куда вела мраморная лестница, расположились генералы и офицеры главного интенданта Великой армии - Матье Дюма. На перемычке стеклянной двери, в одной из комнат, была повешена забавная ироническая надпись: "Ici demeurent M-eurs Troibиs".* Раздались шаги. Из комнаты вышел гладко выбритый и чисто одетый молодой человек. Это был Анри Бейль. Увидев надпись, постучал опять в комнату и сказал, обращаясь к Бюшу: ______________ * Здесь живут г(оспо)да Трибе (три "Б") (франц). - Это, очевидно, шутки Декардона. - В самом деле, три "Б", - сказал Бюш, - в одной комнате - Бейль, Бергонье и Бюш. Был обеденный час. Армия отдыхала за Москвою по деревням. Гвардия обедала в Кремле. Артиллерия дивизионного генерала Гриуа фуражировала в Серебряном бору, растаскивая копны крестьянского сена. |
|
|