"Анатолий Корнелиевич Виноградов. Повесть о братьях Тургеневых " - читать интересную книгу автора

Иван Петрович гладил головку белокурого, кудрявого плачущего ребенка.
- Ну, хроменький, ну поди ко мне на ручки, - говорил он Николаю.
Бурмистр вошел с докладом. Катерина Семеновна сделала знак рукою, и все
удалились.
Как величавая Минерва, воссела она на кресло. Бурмистр с клоками синей
бумаги, на которой корявым почерком были сделаны хозяйственные записи,
подобострастно глядя на Катерину Семеновну, ждал барского приказа. Катерина
Семеновна "были гневны", и ноги у бурмистра дрожали, коленки тряслись, и так
хотелось бухнуть в ноги, как перед иконой Владимирской божьей матери в
местной церкви.
Тяжелая и трудная житейская обстановка Тургеневки давала себя знать и в
Киндяковке по соседству. Крестьяне стонали. Иван Петрович трепетал. Дети
боялись грозной матушки. Но тайком возникали ребячьи союзы, вольные и
беспечные, насколько это было можно. Силки и тенета, расставленные в
тенистых и огромных симбирских садах, фантастичных по запущенности и
плодоносных как сады Шехерезады, приносили ежедневно разнообразных и пестрых
птиц. Попадались иволги и длиннохвостые синицы, дубоносы и микроскопические
птицы, вроде крапивчиков, населявшие кустарники, свисавшие в самые воды
Волги. Когда Тоблер вел с Андреем сосредоточенные и серьезные беседы, в это
время Александр и Сергей Тургеневы, вместе с Васей-крепостным,
подкрадывались тихонько к зарослям и крепям в трепетном ожидании, что вот
судьба подарит им нового пленного певца. На черном дворе была голубятня. В
ясные дни Иван Петрович садился в кресло, перед которым ставили огромный,
двухсаженный, серебряный таз и наливали его водою. Безумные турманы,
коричневые, жесткоперые бухарцы и нежные египетские голуби поднимали свой
спиральный полет к самому синему небу. Не поднимая головы, Иван Петрович
наблюдал, как отражается их полет в прозрачной воде серебряного газа. Но у
маленьких Тургеневых была своя забава. Вася отгородил часть деревенской
клети, получилась целая комната, населенная всевозможной дикой птицей.

Глава четвертая

Прошло два года. Голубоглазый и не в меру задумчивый мальчик Коля
Тургенев начал учиться. Старшие братья относились к нему с некоторой
нежностью и снисхождением. Все могли резво бегать и веселиться, а Николай не
мог - одна нога была короче другой.
Однажды, очень рано утром, Тоблер, умываясь, заметил, что кроватка Коли
Тургенева пуста. Немец не нашел своего питомца нигде в доступных в утренние
часы комнатах Тургеневки. Он вышел на крыльцо, надеясь встретить Николая в
цветнике, но и там его не нашел. Мальчик вернулся только к утреннему чаю,
хмурый, и отказывался отвечать на вопросы. Глаза, голубые и холодные,
говорили, что этот маленький человек думает гораздо больше, чем говорит.
После занятий обнаружилось, что у Васи птичник сломан и все пленные
птицы, пойманные братьями Тургеневыми и Васей, улетели. Огорчению не было
пределов. Искали преступника и решили, что это Петька-черемис созорничал из
зависти к Василию, допущенному к барскому дому. Как только было высказано
это предположение, так было прервано молчание маленького Николая.
- Я выпустил птиц, - сказал он громко.
Александр надул губы, Вася заплакал. Наступило неловкое молчание.
- Я не хочу, чтобы птицы сидели в клетках, - заявил Николай твердо.