"Анатолий Корнелиевич Виноградов. Повесть о братьях Тургеневых " - читать интересную книгу автора

сердце космополитических, а не национальных чувств.
По приезде на место русские впечатления совсем оставили Тургенева. И,
словно чувствуя это, Александр Иванович и Сережа старались вдвойне напомнить
ему о забытом. Двадцать шестого августа 1808 года Александр и Сергей
Тургеневы писали письмо Николаю:

"Теперь я тебе дам отчет о своем путешествии. Из Москвы, откуда я писал
к тебе (2-е письмо, в Геттинген 1-е), я поехал в Тургенево и заехал в
Ахматово, где нашел все в изрядном порядке и с благоговейною грустью
вспомнил, что тут отец наш часто проводил дни своего ребячества и своей
молодости, что сюда приезжал он с дед. и баб. гостить к дяде. Еще многие
мужики его помнят и были товарищами его в детских играх. Прежде я не знал об
этом и не думал, что Ахматово для нас должно быть так дорого. Оттуда проехал
я в Симбирск, где не нашел ни одного дядюшки, в тот же день проехал в
Коровино, а оттуда в Тургенево и прожил там, видаясь ежедневно с Петром
Петровичем, почти шесть дней, в продолжение которых съездил в Семиключевку.
Ты себе представить можешь, с какими ощущениями я подъезжал к Тургеневу,
входил в старый дом и увидел все прежнее, все, что было свидетелем пяти лет
моего детства. Я не мог ни на что смотреть без какой-то тайной грусти, без
душевного волнения; даже старые мебели делали на меня удивительное
впечатление; но всего более возбуждали во мне воспоминания о прошедшей жизни
нашей виды из залы, где мы обыкновенно учились. Сад, трава и вдали
синеющиеся Заволжские горы - все сии предметы своей неизменностью показывают
перемену всего остального, - напомнили мне множество случаев, ничего не
значащих для других, но важных в истории моей молодости. В которую сторону
ни смотрел, - всюду находил какой-нибудь предмет, который был для меня
почему-либо интересен. Сердце билось во мне особливо тогда, когда я
вспоминал то, чего оно лишилось в эту полосу, которая отделяет тургеневское
мое житье от теперешнего петербургского. Что со мною было? И что было с
другими, которых потеря была для меня невозможною, невообразимою? Сидя
ввечеру при солнечном закате в большой зале под окном, что в сад, я читал
дядюшке Петру Петровичу стихи, которые Жуковский написал для моего альбома.
Почти каждый стих останавливал меня, ибо то, что в нем сказано было,
происходило в сии самые минуты на самом деле - или перед глазами моими, или
в душе моей:

Как часто солнечный закат
Мы взором в поле провожали,
Прохладой вечера дышали,
Смотря на бег шумящих стад,
И тихия зари пленялися блистаньем.
Придешь ли ты назад,
О время прежнее, о время незабвенно!
Иль, может быть, навек веселье отцвело,
И счастие мое с протекшим протекло!..

Я объезжал все те места, на которых прежде резвился и был счастлив, где
с братом и Васей - вы еще были тогда очень малы - мы проводили довольно
весело и не без удовольствия скучное деревенское время и не подозревали, что
отец наш жил в ссылке под гневом великой государыни, следовательно, будучи