"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу авторатридцать пять. И она говорила мне, что это совсем не так, как со
сверстниками. А теперь я понимаю, что мне с тобой лучше, чем могло бы быть с кем-нибудь другим! Ведь это здорово, правда? - Здорово, конечно, - растерялся я, как последний мальчишка. - Но ты хоть понимаешь, что об этом никому не то что рассказывать, даже намекать нельзя? - Ну а как же? - Уклус потешно морщит носик. - Кому о таком расскажешь? Подружки - те просто не поверят. А если кто поверит - то ведь тебя у меня заберут. Не хочу я этого! Вот и понимай теперь, что происходит у нее в голове. Мне почему-то казалось, что любую четырнадцатилетнюю девчонку это должно испугать настолько, что она отшатнется от меня, как от чумного, а тут... В Средние века, помнится, во Франции была мода на страшных любовниц. Не дурнушек, а именно страшных! Особым шиком считалось появиться в обществе с таким крокодилом, с которым бы нормальный человек на одном гектаре справлять большую нужду не сел! Потом пошла мода на такого же рода любовников. Может быть, это оно? Скрытая тяга к обладанию чем-то, радикально отличающимся от имеющегося у всех остальных? Тогда становится понятным очень многое из поведения Уклус. Интересно, это своеобразный фетишизм? Чем у меня голова забита? Вокруг явно назревает буря. Такая, что камня на камне не оставит от всего привычного уклада жизни, а я пытаюсь разобраться в чувствах четырнадцатилетней девчонки. Бред! - Уклус, ты понимаешь, насколько серьезно то, чем мы занимаемся? - еще раз пытаюсь достучаться до разума своей пассии. - Конечно, понимаю! - Взгляд у нее моментально делается обиженный. - Не моложе. Ты делаешь революцию, а я буду твоей боевой подругой... Да я уже твоя боевая подруга! А остальные пусть завидуют! И скажи своему бабнику Репусу (или как там его?), что если он еще будет так на меня пялиться, то я ему глаза выну. Смотри, старый козел, а туда же! - Знаешь, а мы ведь с этим "старым козлом" ровесники... - Нет. Ты душой моложе. А у него все стены голыми бабами увешаны. О том, что все стены голыми бабами у Реггуса были увешаны всегда, я решил не говорить. Ведь в ее глазах это признак "старого козла", а таким эпитетом я награждаю в последнее время только одного человека - Альтуса. - Но хоть ради приличия могла бы и об остальных спросить. - Во мне просыпается задетое самолюбие. - О ком? - Уклус презрительно кривит губки. - Об Арнусе? Он сам признался, что его зовут Ленус. А твой похабник Репус вообще имени не менял, если не врет. Остальных я не знаю. Захочешь - сам познакомишь. А вообще - я тебя хочу! Прямо сейчас и прямо здесь! Сказала хорошо. Ну что же: я не против. О революции можно подумать и завтра. И об отдыхающих на верхней полке ребятах тоже. Надеюсь, они хоть сделают вид, что спят. Глава 8. ОДНА ОШИБКА Пока мы ехали в поезде и я занимался любовью с Уклус, решив, что на следующий день смогу спокойно подумать, о нас решили "позаботиться". |
|
|