"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу автора

тридцать пять. И она говорила мне, что это совсем не так, как со
сверстниками. А теперь я понимаю, что мне с тобой лучше, чем могло бы быть с
кем-нибудь другим! Ведь это здорово, правда?
- Здорово, конечно, - растерялся я, как последний мальчишка. - Но ты
хоть понимаешь, что об этом никому не то что рассказывать, даже намекать
нельзя?
- Ну а как же? - Уклус потешно морщит носик. - Кому о таком расскажешь?
Подружки - те просто не поверят. А если кто поверит - то ведь тебя у меня
заберут. Не хочу я этого!
Вот и понимай теперь, что происходит у нее в голове. Мне почему-то
казалось, что любую четырнадцатилетнюю девчонку это должно испугать
настолько, что она отшатнется от меня, как от чумного, а тут... В Средние
века, помнится, во Франции была мода на страшных любовниц. Не дурнушек, а
именно страшных! Особым шиком считалось появиться в обществе с таким
крокодилом, с которым бы нормальный человек на одном гектаре справлять
большую нужду не сел! Потом пошла мода на такого же рода любовников. Может
быть, это оно? Скрытая тяга к обладанию чем-то, радикально отличающимся от
имеющегося у всех остальных? Тогда становится понятным очень многое из
поведения Уклус. Интересно, это своеобразный фетишизм?
Чем у меня голова забита? Вокруг явно назревает буря. Такая, что камня
на камне не оставит от всего привычного уклада жизни, а я пытаюсь
разобраться в чувствах четырнадцатилетней девчонки. Бред!
- Уклус, ты понимаешь, насколько серьезно то, чем мы занимаемся? - еще
раз пытаюсь достучаться до разума своей пассии.
- Конечно, понимаю! - Взгляд у нее моментально делается обиженный. - Не
считай меня, пожалуйста, дурой. Даже если я тебя на несколько десятков лет
моложе. Ты делаешь революцию, а я буду твоей боевой подругой... Да я уже
твоя боевая подруга! А остальные пусть завидуют! И скажи своему бабнику
Репусу (или как там его?), что если он еще будет так на меня пялиться, то я
ему глаза выну. Смотри, старый козел, а туда же!
- Знаешь, а мы ведь с этим "старым козлом" ровесники...
- Нет. Ты душой моложе. А у него все стены голыми бабами увешаны.
О том, что все стены голыми бабами у Реггуса были увешаны всегда, я
решил не говорить. Ведь в ее глазах это признак "старого козла", а таким
эпитетом я награждаю в последнее время только одного человека - Альтуса.
- Но хоть ради приличия могла бы и об остальных спросить. - Во мне
просыпается задетое самолюбие.
- О ком? - Уклус презрительно кривит губки. - Об Арнусе? Он сам
признался, что его зовут Ленус. А твой похабник Репус вообще имени не менял,
если не врет. Остальных я не знаю. Захочешь - сам познакомишь. А вообще - я
тебя хочу! Прямо сейчас и прямо здесь!
Сказала хорошо. Ну что же: я не против. О революции можно подумать и
завтра. И об отдыхающих на верхней полке ребятах тоже. Надеюсь, они хоть
сделают вид, что спят.


Глава 8. ОДНА ОШИБКА

Пока мы ехали в поезде и я занимался любовью с Уклус, решив, что на
следующий день смогу спокойно подумать, о нас решили "позаботиться".