"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу автора

мордой во власть. А ведь он еще даже не догадывается, что никакой власти в
ближайшее время у него просто не будет. И не только у него. Наконец в трубке
появляется' звук:
- Мы посоветовались с коллегами, - писклявый голос "специалиста" по
делам молодежи меня изрядно раздражает, - и решили пойти вам навстречу. У
нас есть чудесное помещение, но есть и ряд условий.
- Каких условий? - стараясь не выдать интонацией своего отношения к
говорящему, спрашиваю я. Это уже что-то новенькое. Условия эта мразь мне
будет выдвигать! Ладно, посмотрим.
- Вместе с твоими ребятами там будут тренироваться еще и...
- Послушай внимательно, Кулинис! - Я срываюсь на рык. - Никого, кроме
меня и моих людей, там не будет! Ты все понял, хорек?
В трубке на некоторое время воцарилось молчание, а потом короткие
гудки. Хорек нажал на отбой. Ну и пошел он ко всем чертям! Все равно
приползет. Никуда он не денется. Раз не хочет по-хорошему - будет
по-плохому. Я снимаю трубку и набираю номер телефона местного
представительства центрального телевидения...

Да, пожалуй, я был не прав, когда избрал карьеру военного. Надо было
идти на факультет журналистики. Чувствовал бы я себя, конечно, законченной
крысой, но зато имел бы возможность нагадить на любую голову... Ну, положим,
не на любую, но на ближайшую, за которую заплатили, - легко!
Ведь говорено было дураку Кулинису - выдай, что просят, и не
вмешивайся. Так нет же. Денег ему, видите ли, захотелось. Вот и получил. По
полной схеме. Только не то, чего хотел, а то, что выдали. А выдали ему, надо
полагать, по самое "не хочу". И правильно сделали: жадность фраера сгубила.
К таким результатам нежелание думать головой и приводит.
Когда телевизионщики приехали по моей просьбе в наш штаб, Ленус уже
заготовил такое выступление, что закачаешься. Но ничего говорить не
пришлось - вместе с телевизионщиками приехал важный и толстый дядя из
городской администрации, который отодвинул сотрудников "независимого
телевидения" в угол и, взяв с меня клятву, что никаких политических
мероприятий в отведенных мне помещениях проводиться не будет, выдал мне
бумаги на эти самые помещения. Я несколько опешил, а телевизионщикам между
тем в ненавязчивой форме порекомендовали заснять замечательный сюжет о том,
как городские власти заботятся о подростках. На этом все и закончилось. Не
могу сказать, что я особо возражал, чего нельзя сказать о Ленусе, который
просто горел желанием разорвать Кулиниса на запчасти. Желанием он-то, может,
и горел, но прекрасно понимал, что разорвут этого урода без нашего участия.
Туда твари и дорога.
Теперь необходимо подумать и о своих: подготовить армию за такой
короткий срок скорее всего невозможно. Но мне в общем-то нужна не совсем
армия. Так что шанс у меня есть.

Устав призван регламентировать жизнь солдата. Для того он, собственно,
и пишется. Никто никогда не пишет уставов в расчете на то, что у солдата
недюжинный интеллект. В принципе автор должен как раз рассчитывать на что-то
усредненное. Даже, наверное, на что-то ниже среднего уровня. Но не на
законченных же тупиц! Второй час читаю "творение" Ромуса и уже нахожусь в
состоянии полной растерянности: сквозь такой кондовый язык не всякий