"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу автора

ненавижу. В Столице уже давно эту гадость всю вырубили под корень, а
здесь... Да-а-а-а, явно не центр мира. Но и здесь люди живут. Глядишь, и я
выживу... А потом стану большим и страшным и повырублю тополя по всей
стране. Все до единого. Интересно, а количество благодарных превысит
количество "защитников природы"? Было бы недурственно провести эксперимент.
В самом деле вырубить к чертовой матери эту дрянь и посмотреть, на сколько
уменьшится количество умерших астматиков и прочего больного люда в период
цветения тополей? Или не уменьшится? А какое мне до этого дело? Главное, что
я больше не буду ходить с красными глазами и заложенным носом и курить
пачками, чтобы хоть как-то заглушить вкус вездесущего пуха. Курить... Думаю,
что ближайшие несколько лет мне это не угрожает. Вряд ли у этих людей,
которые теперь по иронии судьбы называются моими родителями, заведено давать
сигарету восьмилетнему сопляку. Впрочем, я и не такое видал, но сомнительно.
Пока я боролся с пухом, мы подошли к подержанной малолитражке, и Алус
отпер двери. Я сразу же рванулся в салон, чтобы спрятаться от вездесущего
пуха. Приемные родители, видимо, решили, что мне просто нравятся автомобили,
и, переглянувшись, заняли свои места на передних сиденьях. Несколько секунд
чиханья изношенным двигателем - и малолитражка все-таки тронулась, а я
уставился в окно.
Городок, как я и ожидал, изменился слабо. Кое-где, конечно, появилось
что-то новенькое, кое-где убавилось что-то старое, но в целом все осталось
так же, как и десять лет назад. Есть такие места на Земле, где ничего не
меняется десятилетиями, а может, и столетиями. Все те же улочки с
отвратительным покрытием, пыльные и частично разбитые тротуары, герань за
стеклами окон, маленькие грязноватые магазинчики с вечно сонными
продавщицами... Правда, если сюда что-то врывается, то от былого спокойствия
не остается и следа. Но Городок пощадили события последнего времени, как
щадили и раньше. Жалко ведь ломать что-то, что кажется незыблемым. И мне
тоже, признаться, очень не хочется ломать сложившиеся много лет назад устои
Городка.
- Ты когда-нибудь бывал в Городке, - решил завязать разговор Алус. Я
только собрался сказать, что неоднократно, но вовремя прикусил язык. Да
когда же это мучение закончится?
- Нет, но мне тут нравится... Вот только тополиный пух - это ужасно!
- Я тебя понимаю, Санис. - Салус повернулась ко мне с переднего сиденья
и улыбнулась. - Будь моя воля - я бы эти деревья в один день выкорчевала. А
в Столице их разве нет?
- Нет, - пробурчал я. Настроение у меня начало стремительно портиться.
Сейчас меня начнут расспрашивать о жизни в Столице, о школе, о родителях. И
что я смогу рассказать? Что последнее время частенько захаживал в
"Свинарник" (пардон, дамы и господа, в "Три поросенка") пропустить
рюмочку-другую водочки? Или о чудном борделе на "Кресте"? Или об
очаровательной забегаловке "50 на 50", где каждый вечер подвыпившие курсанты
выясняют отношения с гражданскими? Интересный рассказик получится, ничего не
скажешь!
- Это правильно! - продолжала между тем разглагольствовать Салус. -
Тополям в городе не место. Где-нибудь в чаще леса - да. А здесь только людям
плохо становится.
- Толку об этом говорить? - Алус попытался осадить разбушевавшуюся
жену, но вполне миролюбиво. - Тополя тут были до нас, будут и после нас.