"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу автора

понял. А так... Наша географичка кого угодно до охренения доведет. Я бы,
если бы меня вызвали, еще и не такое ляпнул.
- А как ты думаешь, - тут же меняет тему разговора успокоившийся
Арнус, - это она о ком говорила? Не повезет мужику: она же рыжая.
По взгляду Арнуса видно, что он старательно убеждает себя в том, что
рыжая - это плохо. Очень уж соблазнительно выглядит Уклус, и кто-кто, а наш
Арнус явно бы не отказался. Но Уклус может за такое предложение залепить в
ухо, что неоднократно демонстрировала предлагавшим. Я вижу всю эту душевную
борьбу на лице своего приятеля и решаю его еще позлить.
- О ком говорила - не знаю, - совершенно искренне отвечаю я, прикуривая
вторую сигарету. - А рыжая... Везде?
- Чего? - не понимает меня Арнус. Я вовремя спохватываюсь: этот
мальчишка голой бабы никогда в глаза не видел, так что же я ляпаю?
- У тебя на яйцах волосня растет? - осведомляюсь я.
- Угу, - кивает Арнус, сбитый с толку моим вопросом.
- И у них там тоже растет, - терпеливо объясняю я.
- На яйцах? - ошарашенно спрашивает он.
- Ну откуда у телки яйца? - делаю удивленное лицо. - Ты что, телок еще
не... того?
Арнус повержен. Он смешан с переработанными пищевыми продуктами и
утоплен в переработанном же... скажем, чае.
- Да я! - фальцетом взвизгивает он. - Да у меня!..
- Верю, - остужаю своего раскричавшегося приятеля. - Так и не
задразнивай меня... А как ты думаешь: у нее ТАМ тоже рыжее?
- Не знаю, - потерянно отвечает Арнус. - Может быть. Ведь сверху-то -
рыжее.
- Да по-всякому бывает, - задумчиво говорю я, и в этот момент звенит
звонок.
Черт! Заболтались. Теперь математичка устроит очередной воспитательный
момент. Ох и надоело же! Не доходит до тупомордой бабы, что все ее нотации
нам в одно ухо влетают, а в другое вылетают. Рвется, дура,
продемонстрировать, что она в доме хозяин. Только вот получается у нее
слабо: я не люблю, когда мне свинью пытаются подложить, и могу что-то
подобное в ответ сделать. А она почему-то свято уверена в своей
безнаказанности. Таким образом у нас отношения и складываются: она мне
нотации читает, а я ей пакости делаю. При этом, стоит ей прекратить меня
воспитывать, как у нее большая часть неприятностей испарится. Не понимает.
Или понимает, но мстит. Эти мысли роятся у меня в голове, пока мы с Арнусом
пулей несемся по коридору и резко оттормаживаем возле кабинета математики.

Математичка меня пламенно ненавидит. Это ясно читается в ее взгляде, в
манере говорить, даже в жестах. Она бы с удовольствием ненавидела меня еще
больше, но это, по-моему, уже невозможно. Мы с Арнусом стоим у двери класса
и наблюдаем, как у этой кобры в юбке медленно раздувается капюшон. Сейчас
раздвоенный язык покажется. Ну вот. Что я говорил?
- Вы оба - позор школы! - вещает дура математичка тем временем. - Ты,
Арнус, должен стыдиться, что общаешься с этим... с этим...
Каким бы эпитетом погаже меня наградить, она не знает и от этого
звереет еще больше. Причину ненависти математички ко мне я знаю слишком
хорошо: это мое собачье имя. Меня зовут Санис, а это значит, что я родом с