"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу автора

мне поневоле становится жутковато. На старом кладбище, о котором в Городке
ходят самые мрачные легенды, ночью находиться очень не хочется. Я понимаю,
что все эти сказки не более чем игра воображения обывателей, но по спине
пробегает неприятный холодок: ведь мы идем хоронить человека, который погиб
из-за нас. Даже - из-за меня. Я ведь... Хватит! Собраться и изображать из
себя скорбящего командира, готового отомстить за смерть боевого товарища.
Отомстить... За смерть скольких еще мальчишек мне предстоит мстить? Не
дороговато ли мы платим?
Платформа, переоборудованная в катафалк, останавливается. Дальше гроб
надо нести на руках. Нам это, естественно, не доверяют. И правильно делают -
не хватало, чтобы четырнадцатилетние пацаны уронили покойника на его
последнем пути. К платформе подходят шестеро дюжих мужиков, наверное,
кладбищенские рабочие, берут гроб, поднимают на плечи и медленно несут к
свежевырытой могиле. Оркестр взвывает так, что у меня мурашки пробегают по
спине. Тут же начинает голосить мать Пилуса. Визгливый, с надрывом, голос
разносится над притихшим Городком. Кажется, что он проникает в каждый его
уголок. Мы входим на территорию кладбища. Покосившиеся кресты, уродливые
бетонные постаменты с аляповатыми украшениями, ангел с отбитым крылом,
украшающий чей-то мавзолей. Мы медленно проходим мимо. Сегодня мы здесь в
качестве посетителей. Пока. Что будет завтра - неизвестно. Так что самое
время присмотреть себе местечко. Юмор у меня сегодня какой-то висельный!
Юмор... Я очень надеюсь, что это именно юмор. Но чему удивляться? Меня
всегда угнетали кладбища. Нет, не новые, где могилы роют экскаватором и
хоронят квадратно-гнездовым способом, а старые, полуразрушенные, покрытые
мхом, с памятниками, которые вросли в землю и на которых уже нельзя
прочитать имена людей, покоящихся под ними. Странно, а ведь я даже не знаю,
что меня пугает. Покойники? Вряд ли. Я четко знаю, что умерший человек уже
не опасен. Он мог быть опасен при жизни, но никак не после смерти. Тишина?
Чушь собачья! Нет на кладбище никакой тишины! Звуки те же, что и везде. Если
людей нету. Тогда что? Наверное, какая-то особая аура... Если она есть, эта
аура. Если она не плод воображения обывателей, которые с громадным
удовольствием наделяют подобные места сверхъестественными свойствами...
Оркестр стихает. Гроб уже стоит на возвышении у могилы. Факелы коптят и
слегка потрескивают. На какой-то момент только их звуки нарушают тишину
ночного кладбища, но тут же по ушам бьет женский вой: "И на кого же ты нас
покинул?!" Я морщусь, как от зубной боли. Оглядываюсь по сторонам и нахожу
взглядом Арнуса. Он выжидательно на меня смотрит. Киваю ему: начинай. Арнус
кивает в ответ и выдвигается к распорядителю. Небольшого роста седой
мужичонка некоторое время слушает Арнуса, кивает и выступает вперед.
- Дорогие родственники усопшего, друзья, товарищи! Сегодня для вас
очень тяжелый, но вместе с тем светлый день. В руки Творца отдаем мы...
Я перестаю слушать. Что нового может сказать эта кладбищенская крыса,
которая зарабатывает на жизнь тем, что провожает в последний путь
покойников? Что он вообще может сказать? Сейчас он расскажет, каким хорошим
мальчиком был Пилус, как его все любили... Так ведь ложь несусветная
получится! Никаким "хорошим мальчиком" он никогда не был. Разгильдяем был
редкостным. В любую драку лез по поводу и без. Вино жрал из горла в детском
садике за нашим домом и девок в темных подъездах тискал против их воли. Вот
и все развлечения Пилуса. Да, чуть не забыл! Учиться не хотел вообще. И как
следствие, учителей частенько посылал по матушке. За что бывал порот