"Брайан М.Випруд. Таксидермист " - читать интересную книгу авторанадбавкой, не меньше.
- Еще бы. Поможешь? - Конечно. Минут через сорок мы загрузили в трейлер медведя-барибала на дыбах - загрузили лежа: на спине на пенопластовой постели и под одеялом, будто укрытого на ночь. В одной постели с мишкой оказался целый злющий кабан. В природе кабаны охотятся на змей, так что я всегда привожу и чучело змеи, чтобы сунуть кабану в пасть - это без доплаты. На заднем сиденье "линкольна" лежали упакованные в одеяла голова козла, барракуда, спаренная белка и настенный фазан. Энджи отряхнула с рубашки пух от одеял. - Готов. Через часок вернешься? - Нет. Я ему помешаю. - К нам неторопливо шагал человек в твиде. Меня будто слегка оглоушило. Ну знаете, слегка - как если бы я в грозу стоял на шпиле замка со стальным прутом в руке. Слов у меня не нашлось, так что твидовый обернулся к Энджи. - Привет. - И протянул руку. - Звать меня Николас. Николас... - Он бросил на меня хитрый взгляд. - ...Палинич. Мы с Гартом старые знакомые. Друзья детства. Энджи мое потрясение заметила, но протянутую руку любезно пожала. - Здравствуйте. Я Энджи. Вам придется извинить Гарта, он как раз уезжает... - А ты все с дохлыми зверюшками. - Палинич окинул взглядом заднее сиденье машины, и встретившись глазами со мной, покивал. - Ты никогда не был особым говоруном, а, Гарт? - Не хочу тебя задерживать, Гарт. Ты куда-то направляешься? Почему бы мне с тобой не поехать? Поболтаем заодно. - А, ну да. - Я ответил на пристальный взгляд Энджи быстрым своим и подмигнул, давая понять, что все нормально. - Едем. - Отлично. - Николас помедлил у пассажирской двери, любуясь "линкольном". - Все ездишь на старой отцовской машине. - Он улыбнулся мне одной из своих широких вкрадчивых улыбок. - Он бы гордился. И мой младший брат сел в машину, хлопнул дверцей - и мы покатили в сторону Вестсайдского шоссе. Глава 5 И как мой брат, и как личность Николас всегда таил какие-то свои мотивы, вынашивал тайные замыслы, и считал, что он умнее всех. Он был обаятельным сорванцом, укомплектованным россыпью веснушек и чертами деревенского мальчишки. Теперь же он выглядел чуточку слишком гладким - во вред себе, а выдавали его разве что короткие и зализанные темные волосы, небольшие залысины, да мешки, что уже набухали под глазами. Такой инкарнации Николаса я еще не видал. Твид казался неуместным, но, может, в том и состояла задумка. Я не слышал о нем больше пятнадцати лет, а видел последний раз перед тем, как Николас вступил, представьте себе, в Корпус мира.* Это случилось вскоре после отцовских похорон. Папа был профессиональный коллекционер бабочек и умер в итоге от эмфиземы и сердечного приступа, вызванного закупоркой сосуда, когда гонялся за |
|
|