"Георгий Вирен. Путь единорога" - читать интересную книгу автора

стороны.
- Нет, нет! Вы гораздо лучше выглядите, честное слово! Я все-таки
чуть-чуть, совсем капельку колдунья, и я угадала, что вы не должны быть
таким бирюком, что вы намного лучше и интереснее. Правда! Иначе разве я
стала бы все это вам говорить?
Он засыпал с легким сердцем. Почему-то казалось, что, в сущности,
жизнь прекрасна, в той самой своей потаенной сущности, столь редко
раскрывающейся людям, она прекрасна и чудесна, то есть полна чудес и
загадок, разгадывать которые заманчиво и радостно. С чистой душой, готовой
верить любым обещаниям жизни, заснул он. И увидел сон о Единороге.
Увидел себя маленьким, лет семи, на краю леса. Замшелого,
буреломного, сказочного леса. Матюша стоял на солнечной опушке, по пояс в
траве, и слышал, как в глубине, в чащобе хрустят под грузным телом ветки.
Мальчик знал, что там гуляет Единорог, и не боялся его. Он сделал шаг к
лесу. Близко, над самым ухом невидимая мать попросила: "Осторожней,
сынок". Матюшка кивнул и вошел в лес. Сразу на плечо ему спрыгнула золотая
Белка, прижалась к щеке, обвила пушистым хвостом шею. "Эге-гей!" -
раздалось издалека, и Матюша понял, что это спешат его друзья: Серый Волк
и Иван-Царевич. Волк был ростом с мальчика, с длинной шерстью, он пах
по-домашнему - теплом и печкой. "Здравствуй, Волк", - Матюша обнял его за
толстую шею, спрятал лицо в шерсти, а Волк лизнул его щеку горячим мокрым
языком. "Здравствуй, Ваня", - сказал мальчик, и Царевич (с отцовским лицом
- давним, запечатленным на фотографии военных времен, когда Матюши еще не
было на свете, и никто не знал, ждать ли его) поклонился. Солнце острыми
лучами проникало в лес, и каждый луч падал на яркую кровавую бусинку
брусники. Шаги Единорога слышались рядом, но он не приближался, а словно
кругами ходил, не спеша, уверенно - то ли время не пришло ему показаться,
то ли просто гулял сам по себе. Белка перепрыгнула с Матюши на Волка и
села у него на загривке. "Звал нас?" - спросил Царевич, и мальчик кивнул.
"Вы обещали взять меня в лес". - "Еще не пора, - печально сказал Царевич.
- Ты подожди немного". Совсем рядом шумно вздохнул Единорог, а затем
тяжело повернулся, и шаги его удалились. Пока они не стихли, Матюша,
Царевич, Волк и Белка молча смотрели в ту сторону, куда ушел Единорог.
"Вот видишь, - сказал Царевич, - еще рано". Матюша услышал тихий,
облегченный вздох и понял, что это мать, с опаской следившая за ним,
отпустила тревогу и страх. "Хорошо, - покорно сказал мальчик. - Я буду
ждать". И снова обнял теплого Волка, прощаясь.
Он отвернулся от друзей и, сделав всего несколько шагов, оказался на
опушке, заросшей травами. Над ними летали бабочки, множество бабочек, и
каждая оставляла короткими цветной след. Следы вспыхивали, исчезали,
переплетались, путались, от этого в воздухе дрожало многоцветное марево, и
спящий Матвей словно услышал мысли мальчика: "Вот лето кончится, а потом
зима, а потом опять будет лето, я приду сюда и обязательно увижу его".
На этом сон кончился, но Матвей провидел, что продолжение есть, и оно
казалось ему второй жизнью. И если от первой жизни он прожил большой
кусок, то эта вторая - таинственная, манящая - только начинала свое
медлительное течение, устремленное в баснословный край, исполненный
сияния.
...Он проснулся с разгадкой. Как будто незримый покровитель нашептал
ему, спящему, те слова, которые Матвей искал уже два года - бился, маялся,