"Николай Вирта. Одиночество " - читать интересную книгу автора

Слушавшие Булатова дружно закивали головами.
- Наша задача в конечном счете определяется просто: Учредительное
собрание должно взять власть в свои руки и определить дальнейшую судьбу
революции и России. За это мы, - Булатов повысил голос, и он стал у него
какой-то лающий, - за это, повторяю, мы будем биться не на жизнь, а на
смерть. И к борьбе этой надо готовиться теперь же, не медля ни одного дня,
ни одного часа. Дел хватит всем.
Федоров нахмурился. Еще сумрачнее стал Сторожев, и судорожно сжимал и
разжимал пальцы Антонов.
- Антонову я уже передал наше решение, касающееся его дальнейшей
деятельности, - снова вступил Булатов. - Теперь твоя очередь, Петр Иванович.
Можешь верить: прежде всего большевики отберут у вас землю и хлеб. Весь хлеб
до зернышка. Ты сам понимаешь, как беднота обойдется с теми, кого она
сыздавна прозвала кулаками и кого большевики почитают злейшими врагами
революции. Они уже поднимают против вас бедноту, и она... Ну, ты знаешь, что
она сделает с вами.
Сторожев, откинувшись на спинку кресла, сидел окаменевший. На его
медных скулах проступили кроваво-красные пятна, глаза горели свирепым огнем,
лоб собрался в крупные и глубокие морщины.
- Что ж, - хрипло, с угрозой выдавил он, - посмотрим, чья возьмет! Это
еще вопрос: отдадим ли мы им хлеб. И не о себе говорю, а о всем селе...
Беднота ясно в счет не идет, у ней хлеба нет. За хлеб мы постоим. У нас
силенки тоже имеются.
- Черта вы сделаете с беднотой и большевиками в одиночку, - подал голос
Антонов и продолжал с жаром: - Среднему мужику, Петр Иванович, вряд ли по
душе большевистские порядки. Начнется война внутри России - большевики как
липку обдерут и вас и середняков. Если сумеете раскачать среднего мужика,
если сможете объединить трудовое крестьянство против большевиков, тогда еще
вопрос, удастся ли им и голытьбе сломить нас.
- Вот затем я и пригласил сюда товарища Сторожева, - заявил Булатов. -
Поговорить с ним насчет мужицких дел. Человек известный.
Хозяин торжественно потряс руку Сторожева.
- Великолепно! - вскричал он. - Да вы, милейший, старый и нюхавший
порох борец! - Очевидно, Федоров по привычке хотел тут же произнести речь,
но Булатов резко остановил его.
- А твоя мысль, Александр Степаныч, насчет объединения трудового
крестьянства пришлась прямо в точку.
- Это не моя мысль. Это стародавняя думка Петра Токмакова. Мы недавно
говорили с ним насчет этого. Григорий Плужников взялся написать что-то вроде
программы. Я ведь, сам знаешь, - он горделиво вскинул голову, - боевик,
человек дела, теоретик никудышный, а Токмакову и Плужникову все карты в
руки.
- Очень хорошо, - оживленно заговорил Булатов. - Петр Иванович, ты не
сможешь задержаться на день в Тамбове?
- Отчего ж, ежели, так сказать, для дела.
- И хорошо! - подхватил Булатов. - Завтра сведу тебя с Плужниковым и
Токмаковым, они тоже здесь, вы вместе помудруйте над тем, что там сочиняет
Григорий Наумыч. Да насчет хлебушка, насчет хлебушка, который большевики
думают из вас всех вытрясти, не забудьте упомянуть. Вот так. Ну, товарищи, -
он поднялся, - с вами у меня разговор окончен, теперь мы останемся с